Форум » Кают-кампания » Травим байки » Ответить
Травим байки
поручик Бруммель: Ув. коллеги. Предлагаю Вам отвлечся немного от тяжких споров с оппонентами и немного отдохнуть . Пусть каждый , кто имеет , что рассказать смешного и поучительного на морскую тему, отметится здесь своим постингом. Немного юмора нам совсем не помешает.
Ответов - 73, стр:
1 2 All
Олег: Извиняюсь за мат, с anekdot.ru Судя по некоторым анекдотам, какой-то ебнутый второй по величине американский авианосец вместе с половиной американского ВМФ носится по Атлантике и доебывает все маяки от Испании до Канады... Кто его остановит?
Сумрак: Вот еще из старого. Дневник американского боевого дельфина 12.04.03 ПРибыли на базу. Сержант Афалински построил нас в бассейне и сказал, что мы - дерьмо. Для того, чтобы это прочувствовать, мы прощелкали это двадцать раз. У наземников полетел эхолот. За это Афалински заставил нас отжиматься на плавниках. 16.04.03 Чистил бассейн зубной щеткой. Взял щетку у касаток из морской полиции, но Афалински ее отобрал и выдал щетку для пираний. Афалински - карась позорный. 20.04.03 Плыли марш-бросок 50 миль с полной выкладкой. Гриндштейн утопил торпеду, поэтому на обратном пути Афалински заставил нас всю дорогу щелкать «Крри, крри, кэптен Кидд». Эхолоты полетели у ихтиологов и рыбаков в радиусе 40 миль. 2.05.03 Бразза Далли подрался с Морскими Котиками из-за того, что они назвали его Черной Морской Свиньей. Обиднее всего, что он ею и является. Котики избили Браззу Далли. Мы избили Котиков. Потом приплыли касатки из морской полиции и избили всех, включая Афалински. Ради этого стоило получить по клюву. 6.05.03 Сдавали зачет по спасению утопающих со скрытным выходом в заданный квадрат. Гриндштейн в квадрат не вышел, вернулся на базу после обеда, но клялся, что задание выполнил. Вечером по телевизору сообщили, что пляжи Флориды закрыты из-за нападений сумасшедшего дельфина. Гриндштейна отправили чистить зубной щеткой док для авианосца. 10.05.03 Бразза Далли с очередного выхода притащил кучу морской капусты и сушил ее напалмом. Обещал поделиться косяками. Капитан Бутылконос отправил Афалински под арест за пропажу напалмовых зарядов из его боекомплекта. 11.05.03 Курили косяки Бразза Далли. Не забирает совершенно. 12.05.03 Гоняли по акватории оранжевого ихтиозавра. Своротили наземникам два радара и порвали противолодочное ограждение. Вечером капитан Бутылконос построил нас в бассейне и сказал, что ихтиозавры вымерли шестьдесят миллионов лет назад. Надо бы извиниться перед Бразза Далли... 13.05.03 Чинили противолодочное ограждение. Клюворылкинс обнаружил несколько дыр, в которые даже Гриндштейн пройдет поперек. Похоже, насчет ихтиозавров Бутылконос все-таки ошибается. 17.06.03 Совместные учения с Тюленями. Задача - помешать им проникнуть на базу подводных лодок типа «Огайо». Ха, видали мы этих ластоногих... 18.06.03 На самом деле - не видали. Эти сволочи замаскировали под аквалангистов. Насчет аквалангистов у нас инструкций не было. Правда на обратном пути на них напали акулы - они тоже подумали, что это аквалангисты. Сегодня Тюлени зовут нас на суп из акулих плавников. 20.07.03 Гриндштейн кончил чистить док. 25.08.03 Плавали разбирать затонувший транспорт с ипритом. Вся рота чихает, доволен только Бразза Далли - говорит, что забирает почище крэка. 18.10.03 На базе переполох - говорят, что-то плюхнулось в Атлантику. Увольнения отменены. Вся рота рванула в самоход. 19.10.03 В кабаке «Перл-Харбор» меня и Далли подловил патруль морской полиции. Ничего страшного - доктор говорит, клюв заживет как раз к моменту прибытия на место. 22.10.03 «Тарава» - поганая железная коробка. Делать нечего. Скрипим «Крри, крии, кэптэ Кидд» и «Эта девушка с Большого Барьерного Рифа» 23.10.03 Капитан пожаловался Бутылконосу, что полэкипажа лежит со слуховыми неврозами. Обещали больше не скрипеть 24.10.03 Бутылконос говорит, что мы будем работать с русскими! Все в шоке. Гринштейн вспомнил, что его дедушка жил под Бобруйском. Это где-то в Сибири или на Урале. Гринштейн обучил нас двум фразам: «Yop tivoju mat», что по русски значит: «Здравствуйте, как поживаете» и «Pijets», что значит «Спасибо». Афалински рассказывает, что сталкивался с русскими на Дальнем Востоке. От его рассказов всем становится неуютно. 25.08.03 Мы на месте! Глубина - 400 м. Приступаем к работе. 26.08.03 Прибыли русские. Гриндштейн поплыл здороваться. Реакция русских была неадекватной. Впрочем, плавник будет в норме уже через два дня. Русский капитан приплыл знакомиться и сказал, что его зовут Моржов. Бутылконос переспросил: «Who is? Morjov?» Русские вовремя оттащили своего капитана, заодно обяснив, что именно означает «Yop tivoju mat». В общем, Гриндштейн легко отделался. 27.08.03 Наверху волнение пять баллов. Русские говорят, что это фигня. Нам отставать неудобно, поэтому мы тоже работаем. 28.08.03 Волнение десять баллов. Бутылконос спрашивает у русских - фигня ли это. Моржов ответил, что это не фигня, а полное спасибо и сегодня мы не работали. 29.08.03 Переходим на подводное базирование. Набиваем мешки с песком и строим периметр. Русские роют в дне окопы. Мы ставим алюминиевые ангары. Русские копают в дне ямы и накрывают их кусками кораллов. На вопрос, почему они не ставят ангары, Моржов гордо ответил, что ангары - это для слабаков, а они - североморцы. Прадва иногда они ходят к нам греться. 10.09.03 Русские кипятят напалмом воду в балластной цистерне подводной лодке. Они говорят, что это - баня. Они утверждают, что в ней можно мыться и зовут всех попробовать. Хиперудо Большой Плавник говорит, что в его плмени на Великих Озерах такое делали, чтобы получить покровительство Маниту. Он - наш единственный доброволец. 11.09.03 Русские принесли Хиперудо в наш лагерь и сказали, что ничего, парень крепкий, надо только потренироваться. Хиперудо пришел в себя через час и сказал, что Маниту - сынок. 14.10.03 Из-за перемешивания холодных и теплых слоев воды вышел из строя лазерный передатчик. Радио не работает из-за сильных естественных помех. Сидим без связи. Клюворылкинс, наш связист, в унынии. 16.10.03 Пошли просить помощи у русских. Капитан Моржов привязал записку к резиновому мячику и отпустил его. Мячик уплыл вверх. Через полчаса сверху упал кирпич с привязанным ответом. Моржов дал нам несколько мячиков и просил, чтобы кирпичи не выбрасывали, они - флотское имущество. С Клюворылкинсом случилась истерика. 5.11.03 Капитаны устроили соревнования между ротами. Русские плавают очень быстро. С техникой обращаются похуже. Последним номером должен был быть рукопашный бой - Афалински против их сержанта Белова-Медведева. Русский сержант предложил начать с показательных выступлений. Афалински не зря служил в Корее - у него черный пояс по кикластингу. Сержант показал несколько красивых ката. Нам очень понравилось - все-таки он молодец, хотя и сволочь. В ответ Белов-медведев попросил принести кирпичи, которые сбраывают сверху. Потом он сделал из кирпичей домик и разбил его плавником. Потом еще один, побольше. И разбил его хвостом. Третий домик он разбил носом. Афалински признал себя побежденным. Мы спросили у русского сержанта, не болит ли у него голова. Он снисходительно ответил, что голова - это кость и болеть не может. Только кушать в нее после этого некоторое время неудобно. 18.12.03 Русские в качестве жеста доброй воли передали нам свой уникальный прибор. Прибор действительно клевый, у нас похуже, только очень тяжелый. А еще магнитные ленты очень трудно обрабатывать и экранчик маленький. Прибор поработал три дня и сломался. Клюворылкинс позвонило русским и сказал, что у него мэлфанкшн. Русские ответили, что для мэлфанкшн у прибора есть молоток в специальном гнезде. Клюворылкинс сказал, что не знает, что с ним делать. Русские заорали, чтобы он не факал им мозги и велели приплыть для наглядного инструктажа. Клюворылкинс вернулся с ннструктажа с нездоровым блеском в глазах и долбанул молотком по прибору. Прибор заработал. Клюворылкинс разрыдался. 23.02.04 У русских какой-то традиционный мужской праздник. Зовут отмечать. Отказываться неудобно. Отмечали до утра. Мы научили их скрипеть «Капитана Кидда» и «Девушку...», а они нас: «Варяга» и «Черный ворон». Последняя песня какая-то пессимистическая. НЕ уверен, что когда-нибудь мы будем ее скрипеть. 24.02.04 Не работаем, потому что вчера отмечали с русскими. 25.02.04 Не работаем, потому что позавчера отмечали с русскими. 26.02.04 Бразза Далли наконец очнулся и сказал, что против vodka крэк - дерьмо. Скрипим хором «Черного ворона» 30.03.04 Гриндштейн нашел, наконец, упавший объект. Он какой-то странный и немного похож на очень большую тарелку. Завтра будем ее исследовать. Моржов говорит, что эта тарелка ему не нравится. На вопрос чем именно, объяснить не смог, но сказал, что хвостом чует. Мы все в некотором напряжении. 31.03.04 Начать исследовать не успели. Из тарелки полезли какие-то зверушки, похожие на наземников, но с очень большими головами. Клюворылкинс сказал, что он переиграл в УФО и упал в обморок. Бутылконос пошел устанваливать контакт, но зверушки направили на него какую-то палку и обожгли ему плавники. Мы спрятались за мешками, а русские в окопах. 2.04.04 Сидим за мешками. Все это немного страшно, почти как когда мы с тюленями гоняли акул от голливудских пляжей. Русские очень злы - они третий день не могут раскочегарить свою баню. 5.04.04 Афалински и Белов-Медведев о чем-то шепчутся. Не нравится мне это. 6.04.04 Афалински и Белов-Медведев куда-то смылись. Со стороны тарелки доносится какая-то возня. 7.04.04 Сержанты вернулись и велели нам пойти прибраться в тарелке, а также забрать головастиков. Белов-Медведев выглядит очень довольным. Афалински посматривает на него с опаской. Головастиков и тарелку отправляем наверх. Нам приходит приказ на всплытие. Расставаться жалко. Обмениваемся сувенирами - русские дарят нам тельняшки, а мы им - зеленые береты. 22.06.04 Что-то плюхнулось в Тихий океан. Бутылконос довольный, как кашалот, сообщил по секрету, что мы СНОВА БУДЕМ РАБОТАТЬ С РУССКИМИ!!!
Kaiser_Wilhelm_II: К 23 февраля. -Товарищ прапорщик, а у пушки ведь снаряд вверх летит, а потом вниз -так? -Ну так. -А если её на бок положить , то из за угла стрелять можно? -Ну в прынцыпе можно, но по уставу не положено!
КЭП: 27 декабря 1983 года. рпксн К-245 идет на ГКС в Мотку. При переходе на новую карту штурман Бородин забывает ввести в автопрокладчик новый масштаб, из-за чего зайчик ползет по центру залива, а лодка в НП фактически звездует на мыс Пикшуев. На мостике - руль и ВО клт Вартанян. Поскоку ветерок дует в харю, ВО стоит жопом вперед и покуривает. Под козырьком рубки «руль» тоже мух не ловит. Итог - посадка рпксн на мыс Пикшуев, после чего Мотовский залив приказом главкома был объхявлен узкостью. В ЦП за 5 минут до посадки на мель ИВГ Морковкин по большой нужде спускается двумя палубами ниже, отложить личинку. В момент, когда на него снизошла благодать, крейсер подобно норовистому скакуну запрыгал по камням осушки (благо, был прилив). Ошалевший ИВГ стал рваться из помещения, но ... дверь открываться не хотела. Поскоку дело происходило на 667-АУ (1-й корпус) и рядом находиться пульт ГЭУ человек пытался докричаться до пультовиков. Пожалуй, ему бы позавидовал сам Козловский, но ... пультовики не услышали. Зато услышал охреневший от воплей трюмный третьего отсека, который стал ломиться в дверь с другой стороны. В общем в ходе недолгой дискуссии выяснилось, что с перепугу ИВГ забыл повернуть флажок на двери, что едва не привело к глубокому стрессу и повторному «большому», но уже не снимая штанов. Вот така история могла быть, или была?:-)
поручик Бруммель: Для КЭП: С прибытием.
КЭП: Для поручик Бруммель: А спасибо, однако :
КЭП: Бедоносец. Жизнь подводников не особо различается, несмотря на различая в воинских званиях и должностях. Однако, иногда можно встретить особо выдающихся «везунчиков», которым везет … на неприятности. Вот, к примеру, взять нашего Вову Магина. Мичман, аккустик, «запорпожца» купил, а не прет. Как, вы спросите? Да очень просто. Поскоку на Севере с гаражами туго, личный автотранспорт обычно оставляют рядом с домом. И надо ж такому случиться, что посреди ночи стоявший неподалеку КРАЗ самовольно снялся с тормоза и, благодаря наличию сопок, съехал с горки в аккурат на Вовкин запор. Какое было горе у человека, но что поделаешь? Судьба. Так вот, наряду со множеством недостатков он, как и положенно истинному подводнику, обладал одним несомненным достоинством, которое ценил старпом, а именно - каллиграфическим почерком. Это обстоятельство позволило Вове стать штатным писарем такого важного документа, как ЖБП (журнал боевой подготовки). Дело то конечно важное. Однако, по неизвестной доныне причине, необходимость егог заполнения возникала в тот момент, когда на корабле происходили различного рода общекорабельные мероприятия. Например, погрузка продуктов. В связи с тем, что своей отдельной каюты Вова не имел, а ЖБП являлся секретным документом, наш герой предпочитал работать в рубке гидроаккустиков, находящейся в непосредственной близости от трапа, ведущего к верхнему рубочному люку третьего отсека. Работа по заполнению ЖБП несомненно тяжела, что вынуждало Владимира периодически делать перекуры (оно еще и курило). Поскоку при стоянке в базе курилка в 4-м отсеке закрывалась лично командиром БЧ-2 (он же командир 4-го отсека), приходилось подниматься наверх и курить на пирсе. Однако в тот раз что-то не заладилось с судьбой (наверху прошел дождь и нижние картонные ящики слегка размокли). Содержимым этих ящиков являлись 2-х литровые жестянки с соками, особо полезные для хрупкого здоровья подводников. В общем момент высовывания головы нашего героя с моментом расползания одного из ящиков совпали по времени с точностью до одной миллисекунды, и произошла неизбежная встреча жестяной банки с головой мичмана. Касание аккумулировалось в точке немного повыше лба, результатом чего стало падение тела назад, в ходе которого затылок пострадавшего пришел в соприкосновение с шахтой перископа, что здоровья отнюдб не поправило. Подхваченный заботливым, аки родная маманя, вахтенным ЦП под белы рученьки, Вовик был препровожден на свой боевой пост, где дал клятву не выходить наверх, пока не закончиться погрузка продуктов. И, надо сказать, слово свое сдержал. Видимо, удары по голове являются весьма действенным способам завязать с курением для самых заядлых курильщиков. Впрочем, это еще не конец истории. Наш герой, несмотря на полученное увечье (материализовавшаяся на голове шишка), периодически высовывал нос из рубки и спрашивал, не закончилась ли погрузка. И в один прекрасный момент узнал, что закончилась. Понятно, что курить ему хотелось раз в двадцать сильнее, нежели чем до инцидента с соками. Посему он в запале своей пагубной страсти пропустил мимо ушей фразу о том, что погрузка продуктов уже закончилась, а сейчас идет вынос мусора, который также на веревочке понимают наверх. К категории мусора среди прочего относились и объемистые деревянные ящики, в которых на борт АПЛ доставлялась свежая капуста. В провизионке их разбирали, содержимое раскладывали по штатным местам, а оставшиеся ящики ломали до состояния охапки дров. Именно эта охапка и поднималась сейчас наверх, когда наш герой, с пилоткой на голове, предпринял свою вторую попытку покурить. Поскоку по своему ходу наверх связке так называемых дров предстояло миновать боевую ркбку, она, вследствии общеизвесного закона подлости, зацепилась за верхний край люка и развалилась, отчего вся охапка полетела вниз, быстро набирая скорость. Нельзя сказать, что палки, прежде составлявшие ящик были сильно увесистыми. Однако, одна из них метко поразила любимца старпома в уже поврежденное место, вызвав этим новый шквал страстей. На этот раз клиент сознания не терял, хотя выяснилось, что пилотка на голове подводника вовсе не каска на голове шахтера. Находившиеся в центральном посту долго выслушивали взгляды аккустика на актуальные проблемы современности, после чего тот скрался за раздвижной дверью рубки с явным намерением дождаться полного окончания всяких грузоподъемных работ в районе ВРЛ. О курении вновь было позабыто, что может служить подтверждением выше приведенной гипотезе. И он дождался. Когда его любопытная голова вновь появилась под горловиной люка, она неожиданно пришла в соприкосновение с … грузовым гаком (такой железный крюк с веревкой), которую, один из рулей (рулевых), он же член боцманской команды, отвязав, сбросил вниз, чтобы разместить на штатном месте. Железный крюк, это вам не ого, и даже не ого-го. Тут были возможны самые печальные исходы, однако наш герой доказал, что судьба не окончательно повернулась к нему задом, поскольку остался жив. Правда, того же нельзя было сказать в отношении его головы. Доставленный к доктору в амбулаторию он довольно долго нюхал нашатырь и просил врача покурить в изоляторе (соседнее помещение, где обычно спит доктор в морях). Уяснив всю сегодняшнюю последовательность событий док долго хихикал, однако покурить не разрешил. Залечивание ран заняло довольно значительное время. В общем, когда Вова покинул пятый отсек, то народ уже, закончив приборку, уходил домой. А нашему герою еще предстояло дописать столь необходимые старпому строчки в ЖБП, после чего предстояла тяжелая встреча с секретчиком, который в виду вышеописанных событий вынужден был дожидаться момента сдачи секретного документа, не имея возможности (но имея огромное желание) срыть домой. На следующий день дежурный по ПЛ вспоминал, что спокойному несению вахты изрядно мешал нетерпеливый секретчик, через каждые пять минут звонивший по телефону в ЦП и пытавшийся выяснить, когда же «этот козел» сдаст «секреты». Спустя час секретчик нарисовался у двери аккустической рубки и долго пинал ее, угрожая Вове всяческими карами, вплоть до анафемы с мордобоем. Завершился сей цирк поздно вечером, и без жертв. Хотя, как посмотреть. На следующее утро Вовчик прибыл на подъем флага с непокрытой головой, держа фуражку в руках. Громадная опухлость верхней части черепа предвосхищала значительно позже появившийся рекламный сленг «три в одном». О том, чтобы пристроить головной убор на подобающее ему место не могло быть и речи – для этого, скорее всего сгодилась бы лишь половинка футбольного мяча. И разве можно после такого сказать, что на флоте скучно?
КЭП: Лето. АПЛ. Полным ходом идет погрузка продуктов на корабль. Согласно КУ ВМФ объявлен аврал и народ бодро закидывает внутрь прочного корпуса разнообразную снедь и полуфабрикаты. Стоит сказать, что в этом мероприятии корабельные доктора обычно участия не принимают. Вот и наш куда-то намылился, с саквояжем в руках. Поскоку погрузка идет через ВРЛ 3-го отсека, и штатный вход в лодку именно через него (как и выход), док приперся в третий отсек и стоит у люка, нетерпеливо перебирая ногами. Но, очевидно, он куда-то сильно спешил, поскоку внезапно рванулся к трапу. Очевидно, он предполагал «разойтись» с очередной порцией продуктов (20-кг картонный ящик сливочного масла) в боевой рубке (откуда в ПП командир зырит в перископ). Но не тут-то было. Масло отчего-то решило спуститься самостоятельно и значительно быстрее, выскользнув из ненадежно затянутой петли. Едва доктор взялся обеими руками за поручни и поставил свою правую ножку на первую ступеньку, как произошла внезапная встреча ящика с его головой. Поскоку на дворе было лето и масло довольно долго ожидало своей очереди на погрузку, оно успело подтаять, что, по всей видимости, способствовало дальнейшему существованию доктора, как мыслящего существа. Поскольку шахта люка опускается ниже уровня подволока, внезапные свидетели увидели, как док с хеканьем присел и, склонив горловку к левому плечу, сбросил ящичек со своей головы аккурат в центральный пост. В первую очередь в глаза бросилась довольно глубокая вмятина в ящике (последующий замер показал без малого 10 см). Затем в центральный шагнул док, который обратился к онемевшему дежурному по кораблю с экстравагантной просьбой. Нет, не подумайте ничего такого – он всего лишь попросил того помочь снять с его головы фуражку, которую вбило, подобно обручу, ниже ушей. Остается загадкой, как доку не срезало уши и не сломало носа, но в процессе снятия фуражки пришлось принять участие не только дежурному по кораблю, но также и его помощнику, а также матросу – вахтенному центрального поста. По воспоминаниям последних, док в сверхглубоко сидящей фуражке напоминал белого человека с африканским профилем, до такой степени фуражка расплющила нос. Операция была не особо продолжительной, однако всю прыть врача куда-то унесло (или, говоря точнее, вбило). Он уже никуда не торопился и помахивая саквояжем, тихо поплелся себе в амбулаторию, вздрагивая при каждом резком звуке. То ли уши подклеивать, то ли шею вытягиватьch61514;)
АНДРЕЙ РОЖКОВ: Для КЭП: БОЛЬШОЕ спасибо за приятные минуты, проведённые при прочтении Ваших весёлых историй.
КЭП: Будни флота. На редкость злой и не выспавшийся каплей Тесемкин шел заступать на вахту дежурным по части. Мало того, что прошлой ночью он просидел на борту по «Ветру-3», так его еще и сразу пихнули в наряд вместо внезапно заболевшего лейтенанта Пряжкина. И вот, даже не побывав дома, предстояло окунуться в казарменный быт горячо нелюбимого личного состава. В казарме царил хаос – экипаж готовился к сдаче первой курсовой задачи (организация повседневной службы при стоянке корабля в базе). По казарме вихрем носился потный помощник командира и гонял личный состав. Со стороны это выглядело, как один из видов игры в догонялки – не успевал матрос выполнить одно, как помоха, заглянув в длинный список мероприятий, направлял его в другое место с другим заданием. В результате издерганный таким ритмом личный состав начал постепенно рассасываться по углам и там изображать кипучую деятельность, едва только взгляд помощника останавливался на нем. Результатом этого стало замечание от заступающего дежурного по дивизии в адрес всей вахты за нетвердое знание своих функциональных обязанностей. «Плохо вахту готовили», - сказал дежурный Тесемкину. Конечно, можно было пояснить, что до последнего момента помощник командира не мог определиться с кандидатурами дневальных, которые были назначены лишь за полчаса до развода и едва успели погладить брюки и побриться. Да что там подготовка вахты. К моменту начала развода неожиданно выяснилось, что на пирс привезли продукты, и их предстоит загружать после ужина. Таким образом, дежурному предстояло после развода топать на корабль за личным составом срочной службы, вести его на береговой камбуз, после ужина снова топать на корабль и участвовать в аврале. Понятное дело, никакой радости сие доставить не могло ни с какой стороны – корабль стоял на четырнадцатом пирсе и дорога в один конец занимала не менее получаса. К тому же после погрузки еще предстояло вести личный состав ночевать в казарму. На фоне всего уже случившегося, это и вовсе привело Тесемкина в крайнее раздражение. Впрочем, как лицу ДВС (дежурно-вахтенной службы) ему удалось отвертеться от аврала, и он с полтора часика соснул на своем боевом посту. Проснувшись, он поднялся в центральный пост к дежурному по кораблю, где узнал, что погрузка закончена, офицеров и мичманов отпустили домой, а личный состав срочной службы оставлен для наведения порядка и приборки. Результаты приборки должен был проверить старпом, оставшийся на корабле за старшего. Таким образом, возвращение в казарму откладывалось на неопределенный срок. Узнав, что дежурный по части находиться в центральном посту, старпом прибыл собственнолично и приступил к инструктажу по-поводу завтрашних мероприятий. Тесемкин старательно записывал перечень дел, которые касались его и личного состава, не переставая удивляться, когда ж всю эту прорву дел успеть переделать. К тому времени в родной флотилии в отношении дежурного по части появилось оригинальное нововведение, касающееся времени его отдыха. Кто-то из отцов-командиров вдруг решил, что дежурному полагается не делить ночь пополам со своим помощником (мичманом), а бдить личный состав. Согласно новой инструкции ДВС это время определялось с восьми утра и до двенадцати дня, что было явно нереально. Во-первых, в восемь утра поднимали флаг и дежурный должен был доложить командиру о замечаниях за ночь. Во вторых, его должностные обязанности, а также суточный план зачастую вступали в явное противоречие с этим ноу-хау. Так что сон был под большим вопросом. Вглядываясь покрасневшими глазами в многочисленные пункты мероприятий суточного плана, Тесемкин явственно ощущал, как возможность поспать до обеда бесследно испаряется. Хорошо понимая, что вторая ночь, теперь уже стопроцентно без сна сделает из него назавтра идиота, он предложил СПК вариант ночевки личного состава на корабле. Аргументировалось это тем, что так в казарме сохраниться тот (весьма относительный) порядок, который навел (навел ли) помоха. Койки так и останутся стоять обтянутыми и выровненными в линию, а в укладках вещей личного состава никто не будет рыться. Кроме того, личный состав может навести более качественный порядок на корабле. Старпому эта мысль пришлась по душе, и он, почти не колеблясь, дал «добро». Вздохнув с облегчением, Тесемкин отвернулся от старпома и встретил ненавидящий взгляд дежурного по кораблю, для которого наличие личного состава не стоящего на вахте становилось головной болью. Разведя руками, каплей поспешил исчезнуть из центрального поста, оставив старпома наедине с дежурным по кораблю. Однако, едва Тесемкин успел хлебнуть чаю и приготовить коечку для спокойного и продолжительного сна, как раздался вызов из центрального поста. Дежурный по кораблю встретил дежурного по части с ласковой улыбкой и передал тому приказание СПК – лично проконтролировать отбой личного состава, перед этим проведя прогулку (по пирсу) и вечернюю поверку. Делать было нечего – старпом имел привычку проверять отданные приказания, и наш герой поспешил наверх, договорившись с дежурным по кораблю об объявлении построения личного состава срочной службы, не стоящего на вахте. Уже стоя на пирсе Тесемкин услышал из «Каштана» верхнего вахтенного сигналы аварийной тревоги, тревожно зазвучавшие на родном пароходе. Спустя каких-то полминуты над крышей рубки появился столб дыма, а с корабля валом повалил народ, включая и личный состав вахты. И даже самого старпома. Учитывая важность момента и не зная толком ничего о происшедшем, личный состав на редкость быстро построился на пирсе и был быстро пересчитан. Оказались все, включая и помощника дежурного по ПЛ. Сам дежурный остался в центральном посту, включившись в ИДА-59М. Как выяснилось позже, в шестом отсеке командир группы электриков вместе со старшиной команды электриков и гражданским специалистом ремонтировали дизель-генератор. Завершив ремонт, командиру группы захотелось провернуть агрегат, но тот неожиданно для присутствующих завелся. И это при том, что выхлопной патрубок находился в закрытом положении. То есть весь выхлоп дизеля валом валил внутрь подводной лодки, угрожая жизни присутствовавших на борту. Попытка ремонтников открыть заслонку с местного поста успеха не принесла – гидравлика была снята с расхода. Тогда они начали валить на приемный воздуховод дизеля все, что было под рукой в надежде, что от недостатка воздуха тот заглохнет. Но и это не помогло – дизель продолжал молотить, испуская тучи дыма. Пребывание в отсеке становилось и вовсе невозможным, что вынудило весь состав бригады включиться в индивидуальные средства защиты. Задержка с объяснением причины внезапного задымления могла стать роковой, но на счастье, незадолго до этого был включен вытяжной вентилятор носового блока, что не позволило концентрации газов быстро достигнуть опасной для жизни человека черты. В результате все успели выскочить наверх, включая и корабельную вахту. Пока в шестом глушили дизель методом перекрытия солярки (поиски шли в полной мгле наощупь), столб дыма над рубкой был замечен из штаба флотилии оперативным дежурным. Результатом этого стало прибытие на пирс трех пожарных машин, которые в данной ситуации оказались явно лишними. Следом за пожарниками на пирс прибыли начальник штаба флотилии и какие-то флагманские механики, задержавшиеся на службе. Поскольку с перекрытием горючего дизель сам собой заглох, участников ЧП «пригласили» на пирс для «разбора полетов». А вскоре прискакали командир дивизии с командиром корабля, принявшие посильное участие в церемонии разноса всех и вся. На фоне этого был замечен и Тесемкин с личным составом, что вызвало, мягко говоря, неудовольствие «папы». Раздача «пряников» закончилась за полночь. К тому времени лодку провентилировали и личный состав начал потихоньку наводить порядок, убирая с проходных палуб крысиные трупики и сметая щетками дохлых тараканов. По приказанию начальника штаба флотилии еще раз были проверены все каюты и шхеры, однако людских трупов, ко всеобщему облегчению, найдено не было. Это привело к закруглению разборок на пирсе под руководством начштаба флотилии, после чего все повторилось в центральном, но уже на уровне командования дивизии. Часам к трем ночи с лодки убыло последнее начальство, оставив командира лично наводить порядок на вверенном ему корабле. Однако, у того уже не оставалось сил, и дальнейший разговор свелся к одной нецензурной фразе, после чего все расползлись по каютам. Однако, спустя каких-нибудь десять минут, к крайнему удивлению дежурного по кораблю, все снова собрались в центральном. Выяснилось, что дым от дизеля обладал на редкость мерзким свойством повсюду проникать, и теперь даже от подушки разило так, что слезились глаза. Какой уж тут сон, когда дышать нечем? Понимая, что не им одним так нехорошо, командир приказал Тесемкину отправляться с личным составом в казарму. Представьте, четвертый час утра, а до казармы еще топать и топать. В общем часа в четыре личный состав расползся по своим коечкам и мгновенно уснул. Измочаленный Тесемкин зашел в канцелярию и там сидя проспал до подъема, урвав еще пару часиков. А наутро…. Наутро был праздник – командир дивизии, с утра прибыв на борт и принюхавшись, отменил все мероприятия суточного плана и приказал мыть весь корабль с мылом и прочими ароматизирующими средствами. Это позволило дежурному по части найти укромный уголок, где он и был сломлен могучим сном. Впрочем, не он один. Весь личный состав срочной службы, к немалому удивлению своих непосредственных начальников валился с ног, засыпая прямо на объектах приборки с тряпкой в руке. Озлобленный и тоже невыспавшийся старпом поначалу пытался как-то организовать приборку, но вскоре тоже исчез в каюте, переложив все на хрупкие плечи помощника командира. В общем, когда перед обедом командир дивизии заглянул на борт, все спали. Выслушав невразумительный доклад помохи он махнул рукой и приказал везти себя на обед. Трудно сказать, о чем он вечером говорил в штабе дивизии с командиром корабля, однако на ночь домой были отпущены только сменившиеся с вахты, включая и Тесемкина. Теперь он шагал домой неплохо выспавшийся и пропахший дымом, готовый по мере возможности (ну и желания) оказать жене достойную помощь в ведении домашнего хозяйства.
Nomat: КЭП пишет: цитатаПоскоку дело происходило на 667-АУ (1-й корпус) и рядом находиться пульт ГЭУ человек пытался докричаться до пультовиков. На точно такой же «груше» К-423 той же самой 24-й дивизии ПЛ был командир, которого звали Юрий Николаевич. Был?
Вулкан: Сержант проводит инструктаж перед высадкой на остров, занятый японцами: - Во время преодоления прибрежной полосы опасайтесь акул и барракуд. На берегу смотрите, не наступите на ядовитую змею, их здесь много. Не срывайте ягод и плодов - можете отравиться. Не пейте воду из местных источников - можете заразиться тропической лихорадкой. Кроме того, опасайтесь хищников и ядовитых насекомых. Все понятно, вопросы есть? - Есть, сэр. Скажите, а зачем нам отвоевывать у японцев такой остров?
КЭП: Для Nomat: А я знаю? Я то служил в 19-й. а в 1992 году, в связи с расформированием был передан в 31-ю.
КЭП: БКП Береговой комбинат питания (официальное название того, что моряки называют камбузом) нашей флотилии ремонтировался. То есть ремонтировали не все четырехэтажное здание, а только первый этаж, где находились варочный цех, кладовые продуктов (провизионки), раздевалки гражданских служащих и помещение дежурного по камбузу. Поскольку варочный цех был закрыт, пищу готовили в находящемся относительно недалеко камбузе бербазы (береговой базы), где питались «труженники» РТБ (ракето-технической базы), ТТБ (торпедо-технической базы) ну и прочие обслуживающие подводников подразделения. Для доставки приготовленной пищи камбузный наряд обеспечивался значительным количеством термосов (все ж кормить предстояло три дивизии) и расходной машиной КАМАЗ. Машина также использовалась вечером для доставки полученных на сутки продуктов со склада на камбуз. Камбузный наряд, кто не знает, вещь особая – у тебя в подчинении находиться помимо личного состава (рабочие варочного цеха и официанты (гарсунщики) помощник (обычно мичман с родного экипажа) и дежурный кок-инструктор с одного из кораблей. По идее, кока следовало бы назначать тоже с вашего экипажа, но кто-то наверху чево-то там не додумал, и у коков имелся свой график заступления, который хранился у одного из флотилийских клерков. В общем, когда Тесемкин со своим помощником, мичманом Вихаревым прибыл на флотилийский развод, кок-инструктор отсутствовал. Напрочь. То есть он должен был быть, но его не было. Мало того, отсутствовало и то тело, у которого хранился график их нарядов, так что Тесемкин оставался в полном невединии относительно кандидатуры повара. Оперативный дежурный на разводе пытался напрячь заступающую вахту, однако Тесемкин резонно возразил, что искать того, кого даже не знаешь довольно глупо. Ведь не схватишь первого попавшегося навстречу кока и не потащишь на камбуз. Тем более, что на мичмане не написано, кок он или старшина команды трюмных. Оперативный дежурный после развода обещал предпринять меры к вызову кока-инструктора, а пока предложил заступающей вахте отправляться на камбуз и принимать вахту. То есть пересчитывать бачки, термоса, проверять наличие спецодежды и так далее. Но и к восьми часам вечера – времени, когда нужно двигать на склад для получения продуктов, дежурного кока не было. Вместо него из штаба тыла притащили меню-раскладку и накладную на получение провизии. Здраво рассудив, что продукты можно получить и без оного лица, Тесемкин уселся в кабину КАМАЗА. Рядом устроился помощник, а личный состав варочного цеха запрыгнул в кузов. Дежурный по камбузу махнул рукой и сказал: «Поехали». Но так только в песне поется. Дежурный водитель машину то завел, однако ехать она не собиралась. Из торопливого невразумительного объяснения «извозчика» Тесемкин только и смог уловить, что «тормоза» и «воздушная система». Простояв заведенными минут с пятнадцать, они наконец двинулись вперед. Но ненадолго. Метров через триста тормоз вновь сработал и КАМАЗ остановился. И так трижды на всем (примерно километровом) расстоянии от камбуза бербазы до склада. Прибыв наконец на склад, Тесемкин узрел недовольные лица начальника склада и его помощников, которые слонялись из угла в угол в ожидании прибытия новой вахты. Им, естественно, хотелось домой, и причину своей задержки они видели в Тесемкине. Однако виноватым он себя не чувствовал и настоял на тщательном получении продуктов. Расположившись у амбарных весов он, с бумажкой и ручкой в руках, лично складывал веса наваливаемых на весы продуктов, сверяя получившиеся суммы с цифрами в накладной. В начале десятого (вечера) процесс получения и загрузки продуктов в КАМАЗ был завершен, после чего двинулись в обратный путь. За время стоянки у склада водитель пытался наладить воздушную систему, ползая под днищем с гаечным ключом в руках. Но, судя по времени, затраченному на обратный путь, в этом не преуспел. В одинадцатом часу вечера они наконец добрались до места. Выгрузка продуктов и их размещение в кладовых заняли еще какое-то время, после чего Тесемкин вновь вспомнил о насущных проблемах. А именно – об отсутствии кока-инструктора. Того, как и следовало ожидать, не было. Тогда дежурный по камбузу отправился в штаб флотилии к оперативному дежурному. Как выяснилось из состоявшейся беседы, тот уже и не помнил, что на разводе отсутствовал кок, а потому никаких действий по поиску его не предпринимал. Данное обстоятельство не на шутку разозлило Тесемкина, который принялся угрожать оперативному тем обстоятельством, что «завтра жрать будет нечего». После недолгой перебранки и ввиду позднего времени стороны в конце концов пришли к консенсусу – завтрак обеспечивают Тесемкин со своим помощником, а оперативный дежурный обеспечит утром явку кока-инструктора. Для пущей убедительности оперативный записал это в свой черновой журнал, обвел в кружок и поставил рядом жирный восклицательный знак. Когда Тесемкин уже собирался уходить, оперативный неожиданно вспомнил, что в штабе флотилии должен также находиться обеспечивающий от политотдела. Порывшись у себя на столе он даже нашел график обеспечения инженеров человеческих душ. Узнав фамилию, он принялся рыться в телефонной книге, справедливо полагая, что обеспечивающий скорее всего находиться у себя в кабинете и давит на массу (то есть спит). Однако, набранный номер отчего-то не отвечал. Стоявшему рядом Тесемкину следовало торопиться – нужно было заняться распределением ролей при изготовлении завтрака на прорву народа. Потому, видя, что оперативный занялся поисками домашнего телефона обеспечивающего политбойца, дежурный по камбузу откланялся и направился восвояси. В выделенном под рубку дежурного по камбузу плавсостава помещении он встретил ошалевшего помощника. Тот доложил Тесемкину, что его уже задолбали «ходоки» из различных частей флотилии (преимущественно личный состав срочной службы), которые с различными заманчивыми предложениями один за другим посещали камбуз. В основном их интересовала сгущенка, которая в качестве одного из инградиентов входила в состав утреннего напитка под общим названием какао. Не успел дежурный выслушать своего помощника, как на пороге нарисовался очередной проситель. Мгновенно рассвирипев, Тесемкин вытолкал просителя взашей, после чего закрыл вход с улицы на навесной замок. Сделав это, он вернулся в рубку, где поделился с помощником возникшими трудностями. Мичман Вихарев, несмотря на то, что служил в БЧ-5 компрессорщиком, оказался довольно сообразительным, и успокоил дежурного сказав, что для завтрака требуется всего лишь сварить вкрутую полученные куриные яйца. Приготовление какао и вовсе не требовало особого ума – следовало лишь вскипятить воду и затем высыпать в кипяток составляющие этого утреннего напитка. С маслом и хлебом (батонами) проблем не предвиделось, поскольку их дележом занимались камбузные наряды дивизий. Следовало лишь обеспечить их выдачу. К концу текущих суток Тесемкин наконец-то вздохнул с облегчением – хлеб и масло были выданы, яйца заложены в котлы и варились. Еще один котел сейчас заполнялся водой, которой к утру предстояло превратиться в какао. Его помощник развил кипучую деятельность, гоняя порывавшихся уйти отдыхать рабочих варочного цеха. По просьбе помощника, с целью поддержания энтузиазма камбузного наряда, Тесемкин выдал тому три банки сгущенки, и теперь мог смело встречать завтрашнее утро. После нулей, отпустив помощника отдыхать, дежурный по камбузу сам «встал к станку», поочередно проверяя готовность яиц и закипание воды для какао. Одновременно он пытался прикинуть, на какое количество народу хватит какао, производя сложные и простые арифметические действия на куске картонного ящика. После длительных расчетов он наполнил водой еще один бак, который также поставил на кипячение. К трем часам ночи – времени смены, яйца еще не были сварены, а вода никак не хотела закипать. Разбудив Вихарева и дав тому ценные указания, Тесемкин улегся на топчан и заснул сном человека, исполнившего свой долг. В шесть утра помощник поднял его, и, слегка не выспавшийся Тесемкин, принялся вникать в обстановку. Яйца сварены и выгружены в лагуны (такие большие бачки) для каждой дивизии согласно строевки. Какао сварено и парило под полуприкрытыми крышками баков. Его еще предстояло вычерпать в термоса и доставить на камбуз флотилии. Вспомнив об этом, Тесемкин поморщился – учитывая техническое состояние транспорта следовало выезжать заранее, поскольку эдак можно было и сорвать завтрак. С самыми неприятными последствиями. Озаботившись решением текущих задач, он совершенно забыл об отсутствии кока-инструктора. И вспомнил об этом лишь тогда, когда к нему подошел незнакомый кап-три и подергал за рукав. Выяснилось, что это был тот самый обеспечивающий из политотдела флотилии. Того интересовало, как обстоят дела на камбузе, все ли продукты получены, какие замечания и множество прочих мелочей … кроме главного. ГДЕ КОК-ИНСТРУКТОР. В ходе дальнейшей беседы выяснилось, что политбоец и слыхом не слыхивал об отсутствии основного лица камбузного наряда. А между тем завтрак заканчивался и следовало принимать какие-то меры по приготовлению обеда. Дав Тесемкину твердое заверение, что в течение часа кок-инструктор прибудет в его распоряжение, кап-три испарился, оставив дежурного наедине с проблемами. А ведь предстояло еще собрать все термоса и доставить их назад на камбуз бербазы. Кроме того, следовало также озаботиться и приготовлением обеда, который был не за горами. Назначив старшим по сбору и погрузке термосов одного из вахтенных, дежурный по камбузу отправился назад, заглянув по пути в штаб родной дивизии. И первым, кого он увидел, был СПНШ (старший помощник начальника штаба) дивизии, непосредственно отвечавший за несение вахт в гарнизоне и флотилии. Из короткой беседы с ним Тесемкин уяснил, что кок-инструктор должен был заступать не от их дивизии. Поделившись своими горестями с начальством, сочувственно кивавшим лысеющей головой и обещавшим помочь в решении главной проблемы, ободренный дежурный вернулся на камбуз. Здесь деятельность его помощника была видна невооруженным глазом – все котлы были вымыты, в некоторые уже была залита вода, а другие загружались продуктами. Приняв посильное участие в процессе загрузки котлов (для этого пришлось остановить мичмана Вихарева, хотевшего «зарядить» все имеющиеся в наличии), Тесемкин, ввиду сложившейся ситуации, обратился с просьбой о помощи к одной из пришедших на работу служащих. Кратко обрисовав ситуацию и посулив некие материальные выгоды, он добился заинтересованности собеседницы, которая к концу беседы изъявила горячее желание внести посильную лепту в процесс приготовления обеда. До обеда камбуз несколько раз посещали какие-то там проверяющие, включая и того самого обеспечивающего, однако кок-инструктор так и не появился. Обеспечив моряков обедом, Тесемкин продолжил дипломатические переговоры с труженицей варочного цеха, итогом которых стало совместно коммюнике о намерениях по изготовлению ужина. В дальнейшем все шло по уже накатанной дорожке – та командовала, а помощник дежурного со стаей матросов живо исполнял все ее указания. Процесс кипел и ужин бы готов в срок. Развод суточного наряда флотилии проводиться в семнадцать ноль ноль. Потому, заполнив журнал приема-сдачи дежурства, Тесемкин с нетерпением ожидал смены, предварительно одарив служащую всем договорным. Ровно в семнадцать тридцать на пороге его рубки нарисовалась некая фигура, представившаяся коком-инструктором. Тут нервы каплея не выдержали, и он пришел в себя лишь в объятьях своего помощника, оттягивавшего его от распростертого на полу тела. Поднявшись и отряхнувшись тело доложило, что он пришел заступать и ищет того, кто ему должен сдавать вахту. История умалчивает, как происходил процесс сдачи, но в тот же вечер Тесемкин таки попал домой.
КЭП: Санпропускник В принципе лично я придерживаюсь того мнения, что на лодке каждый член экипажа имеет свои функциональные обязанности и должен их исполнять. Нелюбовь большей части подплава к замам вполне понятна и объяснима, поскольку любой пассажир на фоне трудящегося в поте лица экипажа являет собой белую ворону и служит предметом частых приколов и насмешек. С другой стороны, и среди «славного» племени замполитов порой попадались вполне нормальные и порядочные люди, которые в меру своих сил и разумения стремились как-то облегчить переносимые экипажем муки службы при стоянке корабля в базе. По большей части основная трудность заключалась в том, что береговое начальство стремилось навалить на подводников уйму всяческих нарядов, включая сюда и гарнизонные патрули. Это иногда приводило к стычкам береговых и флотских, которые происходили в самых различных условиях обстановки, начиная от домашней пьянки и заканчивая исполнением прямых служебных обязанностей. Примером этого может являться один конфликт, произошедший на СП (санпропускник) между уже знакомым всем Тесемкиным и бывшим начхимом, ныне занимающим какую-то там береговую должность, связанную с радиационной безопасностью. Все началось с самого утра. Стоя дежурным по части, Тесемкин утром привел личный состав на СП, чтобы переодеть личный состав. В то время, прежде чем попасть на пирс офицером и мичманам, как и личному составу срочной службы, следовало вначале переодеться в рабочее платье, одеть рабочую обувь, и уж после идти к пирсу. Причем зачастую случалось и так, что лодка стояла так далеко от выделенного дивизии санпропускника, что приходилось вначале топать в одну сторону, затем обратно, что занимало немалое время. Данное обстоятельство порой приводило к тому, что после приема пищи (а именно – завтрака) личный состав срочной службы не успевал прибыть на пирс к подъему флага, и тогда крайним «назначался ДЧ (дежурный по части). Понятное дело, быть без вины виноватым кому приятно? Тем более, что вопрос с СП неоднократно поднимался подплавом, но все попытки как-то решить этот вопрос неизменно гасли в кабинетах штаба флотилии. В оправдание со стороны химиков шли ссылки на какие-то приказы с солидным количеством нулей впереди, и дело не трогалось с мертвой точки до очередного конфликта. Для контроля за тем, чтобы плавсостав прибывал на пирс переодетым, у входа на пирс стояли КДП (контрольно-дозиметрические посты), на которых личный состав при выходе из ПЛ проходил (иногда) контроль. Однако, смышленые представители службы «Х» начали использовать их и как КПП, для контроля переодевания подводников. С этой целью на этих постах усадили представителей славных восточных национальностей, строго настрого запретив пропускать людей в повседневной (военной) форме. Исключение делалось лишь для лиц дежурно-вахтенной службы и группы командования корабля. Понятное дело, что такое отношение к их достоинству отечественные подводники стерпеть не могли, отчего у каждого второго в кармане лежала личная повязка лица ДВС. Другая часть предпочитала переодеваться у КПП, натягивая свое РБ прямо на шинель (для этого у интенданта заблаговременно получалось рабочее белье размеров на пять больше). Правда, при этом военнослужащий внешне сильно походил на перекачанного культуриста, особенно зимой. Кроме того, вместе с РБ полагалось носить специальную рабочую обувь и головной убор (соответствующим образом промаркированные ботинки и пилотку). Ясно, что портить белой краской такую вещь, как пилотка, мало у кого поднималась рука, отчего народ пускался на различные ухищрения. В карманах подводников можно было найти куски мела и тюбики с зубной пастой, которыми смекалистые моряки умело имитировали белые треугольники на предметах одежды и обуви. Химики пытались бороться с «порочной» практикой, периодически под эгидой штаба флотилии организуя смотры рабочей одежды прямо на пирсе, вызывая личный состав наверх по «большому сбору». По результатам этих осмотров писались приказы, объявлялись выговора, но подводники продолжали тихо саботировать это дело. К этому делу пытались даже пристегнуть корабельных «химиков», даже издали специальную инструкцию, но кто попрет против сослуживцев? В общем эта тема, как и все относящееся к подводному флоту, имела свою длинную историю, но вернемся на санпропускник. Кстати, СП представлял собой четырехэтажное здание, на каждом этаже которого находились обширные помещения сплошь заставленные железными шкафчиками для переодевания. Каждое помещение было закреплено за определенным экипажем, где ему полагалось переодеваться. Кроме того, во избежание случаев воровства экипажи выделяли на санпропускник дневальных, которые несли там вахту. И хотя специального места для дневального там не имелось, у личного состава срочной службы этот наряд считался привелегированным, поскольку никто дневального по СП особо не тревожил. Вот и стоял Тесемкин внутри помещения санпропускника, ожидая, пока матросики переоденуться в рабочее белье (РБ). И тут за его спиной послышалось покашливание. Обернувшись, дежурный по части увидел невысокого плотного кап-три, стоявшего в дверях их помещения. Тот с явным неодобрением глядел на переодевающихся матросов, одновременно покачивая головой. В принципе, ничего страшного в этом не было, поскольку к замечаниям по переодеванию в РБ со стороны командира и старпома особого зверства не проявлялось. С другой стороны, а хрен его знает, что проверяющий накатает? Быстро прикинув в уме этот расклад, Тесемкин шагнул к неизвестному, козырнул и представился. Ответа не было. То есть ответом было полное игнорирование его, как лица ДВС. Такое неуважение к своей персоне, дослужившейся худо-бедно до чина капитан-лейтенанта, вряд-ли кто стерпел. И потому вот так просто стоять молча было нельзя, тем более, что матросы также заинтересовались происходящим. Свой авторитет следовало поддерживать, и потому Тесемкин перешел к варианту «Б» – запросив у неизвестного посетителя цель его прибытия. Лишь после этого тот сфокусировал свой взгляд на лице дежурного по части и коротко ответил: «Проверяющий из флотилии». Конечно, можно было заткнуться, но флотский человек обычно сказав «А», должен сказать и «Б». То есть, следовало продолжить согласно всех существующих инструкций. И Тесемкин продолжил, попросив посетителя продемонстрировать ему предписание на право проверки, подписанное начальником штаба флотилии. А также удостоверение личности, для сверки фамилий. Последнее привело кап-три в некоторое замешательство, и он поспешил перехватить инициативу, начав перечислять нарушения режима радиационной безопасности, которые он сейчас тут наблюдает. Однако, как и положено настоящему подводнику, Тесемкин уже смекнул, что у его визави никаких документов на право проверки не имеется, и того можно смело (все в нашем мире относительно) отбрить. Вежливыми фразами он попросил кап-три покинуть помещение, поскольку помещение является режимным и не предназначено для нахождения в нем черти-кого. Глаза у проверяющего округлились, и он в свою очередь начал угрожать Тесемкину всеми возможными карами, начав риторическим «да знаете ли вы…». Тесемкин все знал, но остановиться уже не мог. Матросы также живо заинтересовались завязавшейся дискуссией и по их реакции было видно, что они целиком на стороне своего дежурного. Дежурный по части, стремясь достичь полной и окончательной победы еще раз указал неизвестному на недопустимость нахождения в неположенном месте и предупредил того о том, что в соответствии с Уставами ВС СССР он сейчас примет меры к удалению посторонних лиц из служебного помещения. Конечно, по большому счету это была туфта, но туфта законная. Между тем, его собеседник, вместо проявления гибкости, также попер напролом, заявив, что СП является его вотчиной. Тесемкин немедленно согласился, что заставленный различными механизмами первый этаж действительно не принадлежит его части, как и коридоры здания, однако требование свое повторил, предупреждая того об ответственности за невыполнение требований лица, исполняющего задачи боевого дежурства (что уж точно не соответствовало действительности). Однако кап-три артачился и даже перешел на личности, и даже фамильярно похлопал Тесемкина по груди, что уж не лезло ни в какие ворота. Мгновенно вспыхнув, тот ухватил посетителя за плечи и вышвырнул его в коридор, благо дверной проем находился прямо за спиной проверяющего. Столь оскорбительное действие кап-три воспринял как вызов, и, восстановив равновесие, в свою очередь кинулся на обидчика. Однако Тесемкин предусмотрительно занял оборону в дверном проеме, и упершись ногой в порог успешно сдерживал наскоки противника, который ввиду меньших массогабаритных параметров «рикошетировал» от значительно более крупного дежурного по части. Вначале, все выглядело достаточно невинно, но вскоре соперник не на шутку разозлился и попытался пустить в ход кулаки. Понимая, что драка в присутствии личного состава ни к чему хорошему не приведет, Тесемкин призвал его на помощь. Скопом они вмиг скрутили неизвестного, связав тому руки за спиной матросским ремнем. Празднуя победу, Тесемкин хотел было лично проверить документы у проигравшей стороны, однако, взглянув на побелевшее от бешенства лицо старшего офицера, решил не усугублять и без того далеко зашедший конфликт. Отпускать кап-три теперь не было никакого смысла, и его связанным доставили прямо к пирсу, невзирая на удивленные взгляды проходящих мимо офицеров, спешивших на службу. Конечно, все эти события привели к задержке по времени, и матросы к подъему флага, естественно, опоздали. Оставив пленного в сопровождении охраны из четырех матросов у КПП, Тесемкин с остальными прошел на пирс и доложил раздраженному командиру о взятии шпиона. По мере доклада лицо командира вытягивалось все больше, а стоявший сбоку старпом тихо матерился. Как и ожидалось, командир захотел лично познакомиться с пленным, и вышел на КПП. Мгновением позже выяснилось, что «папа» также лично знает пленного, отчего тот был немедленно освобожден от пут. Освобожденный немедленно заверещал, что такого произвола он никак не ожидал и грозил всеми земными и небесными карами, вызовом прокурора и прочей хренотенью. Однако, уловив суть происшедшего из доклада дежурного по части, командир сам перешел в «наступление» и быстро угомонил незадачливого проверяющего. Затем были отпущены матросы и оставшиеся офицеры довольно быстро пришли к компромиссу – проверяющий доложит пару мелких замечаний по экипажу, а все участники инцидента будут хранить гробовое молчание о случившемся. В конце концов стороны расстались, правда кап-три наотрез отказался пожать руку Тесемкину. Как видите, Тесемкину не удалось сохранить случившееся в тайне, поскольку о ней кое-кто узнал. Включая и меня.
АНДРЕЙ РОЖКОВ: А не скрывается ли под аватарком КЭП какой-нибудь Константин Эдуардович Покровский, а то уж больно как-то литературно написано.
поручик Бруммель: Для АНДРЕЙ РОЖКОВ: Не обижайте Кэпа , он действительно талант. Настоящий морской волк , с даром прозаика.
АНДРЕЙ РОЖКОВ: Для поручик Бруммель: Да и не собираюсь я его обижать. Мне нравится творчетво, как КЭПа, так и второго.
КЭП: Для АНДРЕЙ РОЖКОВ: Только не бросайте меня в терновый куст
АНДРЕЙ РОЖКОВ: Для КЭП: Извините, искренне не хотел обидеть.
КЭП: Для КЭП: Да ничего страшного. Никаких там обид и проч. Просто до этого я все больше излагал все это устно, с нецензурным уклоном. А теперь, так сказать, в художественной обработке.
КЭП: Стрельба К ней мы, как говориться, готовились долго и целеустремленно. Помимо занятий по командирской подготовке с целью изучения комплекса торпедного вооружения своего корабля, учебный центр флотилии несколько раз предоставлял нам тренажер, для отработки КБР-Т (корабельного боевого расчета по выходу в торпедную атаку). В то время этим процессом заправлял капитан 3 ранга Шацкий – большой любитель всяческих каверз. Командиры кораблей за это его недолюбливали, как, впрочем, и остальные участники «тренировок». Мало того, в послеобеденное время в центральном посту устраивались аналогичные тренировки, к которым привлекались практически все офицеры-люксы (за исключением «ущербных» доктора и химика). Этому обычно предшествовала работа командира ГАГ (гидроаккустической группы), который заранее на планшете рисовал КУГ и ее курсы. Обычно командир «отслеживал» результаты данного процесса, дабы ушлый аккустик не учудил чего. К примеру, обнаружение цели на дистанции порядка 20 – 30 кабельтовых. Помниться, тогда весь КБР-Т был страшно шокирован, когда цель номер один, подобно вертолету, промчалась над нашими головами (условно) в неизвестном направлении. Начальник РТС, когда пеленга начали меняться с головокружительной скоростью, сгоряча предположил, что это вертолет. Однако, был немедленно высмеян командиром, который намекнул, что у того турбины работают в воздухе, а не в воде. Конечно, ту «реактивную» цель мы таки атаковали, и даже попали, но после того, как она отскочила от нас почти на 40 кабельтов. Процесс подготовки к практической стрельбе был густо перемешан с мероприятиями повседневной жизни корабля, а также подготовкой к выходу в море. Последнее в себя включала загрузку продуктов, выгрузку пары боевых торпед и загрузку взамен пары практических. К счастью, для погрузки или выгрузки торпед не требовались никакие перешвартовки с одного пирса на другой. Обычно, подъезжал автокран, опускал упоры и вместе с нами ожидал прибытия трактора с тележкой, на которой покоилась торпеда. Данное мероприятие, согласно ТКР (типовые корабельные расписания) всегда проводилось по боевой готовности номер 1 и предполагало задействование не только личного состава БЧ-3 (минно-торпедной), но и остальных БЧ и служб. Выставлялся вахтенный офицер на мостике, а пирс охраняли мичмана нашего экипажа с автоматами, полученными у командира БЧ-2. Обитатели кормы тоже не дремали – запускался дизель и корабль находился в немедленной готовности к отходу от пирса. Тем временем помощник командира («командующий коками и гонококками» - по образному выражению «папы») под ручку с интендантом топал с заявками в штаб тыла, а после на склады. Получал все необходимое, грузил на борт выделенной автомашины и доставлял на пирс. В связи с относительно небольшим сроком выхода в море количество продуктов было небольшим и их погрузка занимала довольно короткое время. К тому же весь наличный запас провизии легко помещался в провизионных цистернах, что до безобразия облегчало помощнику жизнь – не требовалось, как это бывает перед автономкой, носиться по всему кораблю с поиском мест для укладки заспиртованного хлеба или банок с томатным соком. Выход в моря для сдачи задач БП имеет разительные отличия от выхода на боевую службу. И связано это прежде всего с наличием на борту представителей штаба дивизии, которым также полагается в течение года иметь определенное количество суток, проведенных в море. Чтобы получку не срубили. Поскольку ходовую вахту они не стоят, а заниматься чем-то нужно (от сна и опухнуть можно), для этих людей замполит брал фильмы и кинопроектор «Украина-5», чтоб развлекались просмотрами в кают-компании 2-го отсека. Правда, это происходило обычно по ночам, а днем они могли поучаствовать в различных мероприятиях суточного плана в качестве контролирующих лиц (ну там учения по борьбе за живучесть и т.д.). Кроме того, наличие на борту «пассажиров» существенно ограничивало количество спальных мест для офицеров корабля – ведь не положишь капитана второго ранга в кубрик к матросам. Особенно страдали обитатели офицерских кают во втором отсеке – 17-й и 11-й. Обычно их оттуда «выселяли» и они рассасывались по другим каютам в 5-м отсеке, или, как в случае со мной, селились на боевом посту. С одной стороны данный факт имел некоторое преимущество – стоило оторвать голову от подушки при объявлении тревоги, как ты уже находился на боевом посту, причем даже не вставая с лежака можно было доложить, что к бою готов. Помимо этого, штабные работники усложняли процесс приема пищи офицерским составом, поскольку наше посменное питание их не волновало. Бывало, прибегаешь по команде ЦП в кают-компанию, а на твоем месте сидит какой-нибудь флагманский ракетчик и не торопясь жует пайку, при этом еще и беседуя с флагманским связистом. И никуда не торопится. И мест свободных, как назло нет, даже за столом у «маслопупов». Вот и роптал народ, озвучивая бурчание в желудке. Когда флагманским надоедало спать, читать, есть и смотреть кинофильмы, они могли внезапно нагрянуть на какой-либо боевой пост или командный пункт, проверить документацию или знание личным составом родственной БЧ инструкций и книжек «Боевой номер». Как правило, это приводило к появлению замечаний, которые следовало устранить до возвращения лодки в базу. Однако, при той загрузке личного состава, что бывает в морях и дефиците свободного времени (выспаться толком – и то некогда), об устранении недостатков приходилось только мечтать. И тогда в ход шла изворотливость командиров БЧ, обменивающих выявленные упущения на бутылки с жидким эквивалентом. И, как правило, это срабатывало безотказно. В общем, в тот раз мы довольно хорошо подготовились, и посадив на борт штаб дивизии, двинулись в моря. Поначалу у нас в планах значилась отработка задач по борьбе за живучесть, так что, заняв указанный оперативным дежурным Северного флота полигон БП, мы начали тренироваться в этом нелегком деле. В соответствии с руководящими документами, вначале мы проводили тренировочные учения на БП и КП, сменявшимися отсечными, а те – общекорабельными. За ними следовали зачетные, и, как венец нашей готовности – показательные. Облачившись в СГП (спасательный гидрокомбинезон подводника) и повесив на шею ИДА-59М (индивидуальный дыхательный аппарат) личный состав корабля показал неплохие результаты в борьбе за живучесть, туша виртуальные пожары и затыкая виртуальные пробоины. Вместе со всеми трясли и механиков – у них из реальных паропроводов вырывался виртуальный пар, где-то условно прорывало трубопроводы первого контура, срабатывала аварийная защита реактора, потоком в никуда уходила гидравлика и творились не менее сказочные вещи. Доктор разворачивал в кают-компании 2-го свой мини-госпиталь, при этом стараясь не афишировать наличие главного корабельного антисептика. За этим делом внимательно наблюдали к этому времени заскучавшие офицеры штаба дивизии, и после, на разборе в кают-компании второго отсека выносили решение – принимать задачу у экипажа или не принимать. Надо сказать, что с первого раза БЗЖ еще не у кого не принимали, и потому отработка задач БЗЖ в отсеках продолжалась до следующего общекорабельного учения. С получением зачета корабль обычно переходил в другой полигон, куда вскоре прибывали и остальные участники практической стрельбы – изображавшие вражеские фрегаты и эсминцы сторожевики ОВРа и торпедолов из родной базы. Задачей последнего было обнаружить после стрельбы (при нашей активной помощи) выпущенные изделия, втянуть из на борт и доставить на ТТБ (для снятия показателей с самописца, который отмечал срабатывание головки самонаведения). К этому времени КБР-Т был «отработан» до такой степени, что ему уже было пофиг, в кого и чем стрелять. Лишь бы быстрее. Встретившись в полигоне с обеспечивающими силами, командир, при содействии старшего на борту, начинал утомительные переговоры с «надводниками» относительно грядущей стрельбы. А те выдвигали встречные условия, желая потренироваться на реальной цели. При этом общение порой бывало настолько многословным, что однажды мы даже получили замечание от дежурного по связи за засорение эфира. В конце концов стороны приходили к консенсусу и расползались по разным углам полигона. Лишь торпедолов (ТЛ) оставался поблизости в качестве «секунданта». Лодка, заняв исходное положение погружалась на перископную глубину, а ее «противник» строился в поисковый ордер. По сигналу «дыня», передаваемому с борта ПЛ, стороны начинали работу – лодка погружалась на установленную глубину, а корабли давали ход. Так и в этот раз – аккустик, как полагается, обнаружил цели, классифицировал (цель №1 – надводная, под дизелем, число оборотов винтов 180. Предполагаю – боевой корабль противника). После чего командир объявлял учебную (в нашем случае) тревогу для проведения торпедной атаки. Звучало это примерно так: «Учебная тревога, торпедная атака. Атака надводной цели. ГКП-БИП-штурман рассчитать параметры движения цели №1. Цель №1 на АСЦ-1. Данные в БИУС. Торпедные аппараты №№ 5 и 6 к выстрелу приготовить». Следом начинали верещать и другие участники действа – командир БЧ-7 устанавливал для аккустиков периодичность докладов по цели, командир БЧ-5 напрягал пульт ГЭУ, старпом стоял с чистой бумажкой и готовился осреднять докладываемые «операторами» параметры, в то время как остальные работали на планшетах. Гудела отсечная вентиляция, за спиной тарахтел прибор документирования и лишь зам, которому по тревоге полагалось присутствовать в центральном посту, был зрителем (не считая дивизионного начальства). Конечно, в свое время и его хотели подключить к процессу торпедной атаки и даже пытались научить вести график ВИПа (величины изменения пеленга). Однако, вскоре выяснилось, что сугубо гуманитарное образование замполита не позволяет ему стать полноценным участником КБР-Т, и вести этот график поручили помощнику командира. Классический выход в торпедную атаку предполагал специальное маневрирование ПЛ, так что не «скучал» и боцман на рулях. Лодка то ложилась на курс одержания пеленга (так легче рассчитать скорость цели), затем меняла курс, чтобы добиться наибольшей величины ВИП (величина изменения пеленга) с целью определения дистанции до цели. В общем все шло как положено. Венцом работы КБР-Т становилась выработка углов послестартового поворота торпеды и второго поворота (для ее поворота, после попадания в кильватерную струю, в сторону цели). И мы выработали, и старпом сосчитал, а командир дал команду в первый отсек (минеру) эти величины ввести в торпеды. После чего последовало завершающее – «Торпедные аппараты номер 5, 6 товсь!». После отклика минера, что товсь выполнено, комаандир заканчивал – «Торпедные аппараты №№ 5, 6 Пли!». И вот тут, на этот раз, внезапно спохватившийся старпом докладывает командиру – «Товарищ командир! Мы ввели омегу не с тем знаком!». И только командир начал вызывать первый с совсем неуставными словами - командами «Ой первый, не пли, отставить!», как по отсеку прошла воздушная волна и из первого отсека донесся бодрый голос минера – «Изделия вышли. Замечаний нет». В общем, судя по всему, стрельнули в белый свет, как в копеечку. Что тут началось - «папа» схватился за голову, старпом – за лысину, а из остальных будто выпустили воздух. Даже зам поник головой, хотя к нему какие претензии? Разъяренный командир что-то заговорил, постепенно повышая «громкость звука». До ушей присутствующих начали доноситься нелицеприятные характеристики их умственного и физического состояния, которое обещалось поправить методами испанской инквизиции. Тем временем, в этот монолог встрял аккустик, доложивший, что слышит «стукачи» торпед по такому-то пеленгу. Командир БЧ-7, быстро метнувшись к своему планшету моментально убедился, что торпеды идут вовсе не с той омегой, котороя была передана в первый отсек. И, судя по всему, с правильной. Услышав эту весть, командир вначале онемел, а затем накинулся на старпома, долбя его в темя. Благо, в руках ничего остро-режущего не было. Не ожидая от «папы» подобной прыти, народ в центральном поначалу как-то растерялся, но затем помог СПК освободиться из «захвата». Тут уж проявил себя зам, первый не допустивший кровопролития. Тем временем аккустик продолжал свои доклады до того момента, пока пеленга на цель и торпеды не совпали. То есть мы попали, но как? Ведь все слышали собственными ушами, да и могли в этом легко убедиться (стоило только глянуть на планшеты), что с омегой действительно вышла промашка. И тут в центральном нарисовался довольный минер. Для разбора стрельбы. Широкая счастливая улыбка красовалась на его сияющем лице – замечаний по его матчасти не имелось. Все прошло без сучка и задоринки. Правда, когда ему давали команду на ввод омеги, командир почему-то перепутал знак угла, но он ввел его «как положено» . Что тут началось - не в сказке сказать, ни пером описать. Поэтому оставим возвращение на базу за границами этого рассказа. Когда страсти в центральном поутихли, командир резюмировал «Мы стреляли и я попал».
stilet: Не удержался и реанимировал тему. Одна из версий происхождения известного "сетевого" термина: Председатель совета министров Сергей Юльевич Витте будучи человеком занятым, свои указания выражал в короткой форме:- Надо построить крейсер!- Но по какому проекту? - взмолился морской министр.- Какой есть, по такому стройте! - отрезал Сергей Юльевич.Весной 1908-го года император Николай II обходил строй свежепостроенных боевых кораблей. Вдруг император остановился так резко, что на него налетел следовавший начальник морских сил Николай Оттович Эссен. Дрожайшей рукой святейшая особа указала на блестевший свежей краской корабль:- Это что!?- Новый крейсер, Ваше Величество. - Уважаемый, это ж Баян! - полуистерично взвизгнул император.- Он самый - сохранял спокойствие Николай Оттович.- Но он же утонул!- Это новый...- По тому же проекту?!- Так точно, по тому же...- Но... - застонал император - но это ж Баян!- Согласен, Баян - процедил Эссен, грязно выругавшись про себя по-немецки - убрать? - Черт с ним, пусть будет... http://gaba.good.ru/Pages/Publication_448.html
Tsushima: stilet, мало того, что история про "Баян", так она сама (история) - давно уже баян. Это пробегало на форуме года полтора назад. Но всё равно спасибо за ископаемую находку.
johnvlad: Моряки знакомые рассказывают. 1 При визитах кораблей ВМФ в иностранные порты приветственное слово старались не давать офицерам БПК "Адмирал Фокин". Уж больно неблагозвучно звучит оно на английском. 2 Работает со мной человек. Раньше ходил механиком на пароходе "Тайшет". Дальше с его слов. Пришли мы как-то в Америку. Зашли в клуб для моряков. Сидим, общаемся. На сцену выходит толи конферансье, толи еще кто, и говорит: А сейчас попросим выступить капитана парохода "Тайшет". После этих слов валялся весь зал. Только после того как все отсмеялись им объяснили, что в переводе с английского "Тайшет" означает, что-примерно "Дерьмовый галстук"
Ольга: "Не следует стыдливо натягивать юбчонку на колени, товарищ капитан 1-го ранга, когда вы пришли за помощью к венерологу. Рассказывайте, как вы умудрились из такого хорошего и нужного дела как прием шефской делегации, устроить пьяную оргию с поезд-ками на командирском катере по зимнему заливу с профилактическим гранатометанием? К сожалению, уровень общеобразовательной подготовки большинства командиров кораблей не позволяет им не только без сучка и задоринки прочесть составленное наиболее бойкими подчиненными командирское решение на морской бой, но и правильно поставить неопределенный артикль "б...дь" в фразе "Кто последний за водкой". Командир дивизии, не оставляйте без присмотра страну великого аборта. Это я вам про эсминец "Расторопный" говорю. Когда я с пролетарской беспощадностью начинаю вдумчиво лечить командиров крейсеров, то они тут же начинают ломать передо мной японскую трагедию: отец - рикша, мать - гейша, сын - Мойша, а мы - невиноватые. Знаний у наших командиров нет никаких, поэтому их придется допускать к самостоятельному управлению кораблями, а самим сушить сухари и готовиться в тюрьму. Если про известную актрису больше не говорят, что она - б...дь, значит - она теряет популярность. Если командира корабля подчиненные в разговоре между собой хотя бы иногда не называют мудаком, значит, его пора снимать с должности. А бывший командир РКР "Маршал Устинов" все, что мог совершить - уже совершил: крейсер развалил, с питерскими милиционерами подружился, в академию поступил, квартиру у государства незаконными методами выудил. Так что мне не надо комментиро-вать все достоинства этого удивительного человека. Что меня серьезно и по настоящему радует, так это то, что на большинство наших командиров кораблей в случае начала глобальной ракетно-ядерной войны можно смело положиться. Никто из них не сойдет с ума, ведь для этого его надо хотя бы иметь, по крайней мере. А вы - начальник штаба бригады, щечки свои соберите в кулачек и не дыша, с вожделением записывайте мои умные мысли, а в конце, когда я закончу, можете пискнуть - разрешите, товарищ вице-адмирал, не одну тренировку запланировать - а четыре. Я был буквально поражен, когда при попытке лично дозвониться до командира крупнейшего в России боевого корабля нарвался на автоответчик. Командир дивизии, запоминайте дословно, потом этому мерзавцу передадите под запись - это про таких, как он, в народе частушка сложена: "Я миленка целый вечер, Не могла застать никак. Дорогой автоответчик, передай, что он - мудак". Если командира корабля утром вызвать на ковер, рассказать ему все-все, что мы о нем - мерзавце думаем, то на подъем Военно-морского Флага он рванет чрезвычайно вдохновленным, с блеском в глазах и решительным желанием поделиться своим эмоцио-нальным подъемом со своими подчиненными. Вы меня, конечно, извините, товарищи офицеры, но не могу не поделиться о наболевшем. Тут, ко мне на прием приходила поделиться своей личной трагедией молодая же-на одного из наших старпомов. Со стороны, вроде бы, вполне приличный офицер, и служ-бу организовал вполне прилично, а на самом деле, недоносок - не может никак семя до дома донести, не расплескав по дороге. Эти маленькие гадости, которые делают жизнь любого командира невыносимой, но безумно интересной, мы - офицеры штаба должны постоянно претворять в жизнь. Любой командир корабля только тогда заслуживает уважения, когда сумеет сделать жизнь своих подчиненных невыносимой. Честное слово, мне иногда стыдно становиться, когда я слышу речи некоторых особо ретивых командиров кораблей, дорвавшихся до "пипки" микрофона пятикиловат-ной трансляции на верхней палубе. У них, что ни слово, то - гнусная матерщина. Ну, прямо, как дети малые. Командир дивизии, если вам сейчас надо кого-нибудь из командиров кораблей натянуть, то у вас есть целых пять минут - не надо сдерживать души прекрасные порывы. Если надо - я готов отвернуться. Есть люди, которые до 3-х лет головку держать не умели, все окружающие говорили вокруг, что вот-вот помрет, а они не только выжили, но и крейсерами командовать на-чали врагам на радость, а нам - на огорчение. Далеко ли может пойти тот, кого далеко послали? Отвечаю - до ближайшего кабака. Именно там был задержан комендантом гарнизона во время занятий по специальности старший офицер оперативного отдела эскадры капитан 2 ранга Давиденко, которого я за 50 минут до этого выгнал со служебного совещания за гнусную, трехдневную небритость. Одно радует - за это время он хоть успел побриться. Правда и нажраться - тоже. Ну что Вы, товарищ капитан 3-го ранга, как институтка - смолянка, краснеете и мнетесь перед картой, пытаясь что-то жалобно промычать? Разве старшие товарищи не рассказали вам, что настоящий мужчина стесняется всего два раза в жизни? Первый раз, когда не может второй раз, а второй раз - когда не может первый раз? Честный ребенок любит не маму с папой, а трубочки с кремом. Честный матрос хочет не служить, а спать. По этому его надо принуждать к службе. И вот после всей этой утомительной и монотонной работы клиент начинает привыкать к мысли, что деньги придется отдать. А ведь клиент привык к другому, привык массово, безалаберно, с восторгом. Непуганый матрос расположен к безобразиям, это - потенциальный преступник, будущий убийца и насильник. Запомните, товарищи офицеры, чтобы ничего не делать, надо уметь делать все. Если начальник позволит своим подчиненным говорить все, что они думают, то вскоре они полностью разучатся думать. Перед тем, как излагать перед своими подчиненными какую-нибудь дельную мысль, надо их непременно чем-нибудь ошарашить и огорошить, да желательно - чем-то поувесистее. Чтобы у них от болевого шока временно пропала способность бездумно рассуждать над смыслом сказанного. А если эту процедуру повторять периодически, то почетный статус умелого руководителя вам гарантирован пожизненно. За всеми негативными явлениями на кораблях обычно стоят нормальные люди, деятельность которых не подвергнута контролю со стороны командования. Кому еще не понятно, что целомудрие - самое неестественное сексуальное извращение и что офицер-девственник не способен адекватно вникать в нюансы корабельной службы. А свои пиндюрочные малогабаритные блокнотики, в которых могут поместиться два-три презерватива и три-четыре адреса легкомысленных женщин, оставьте дома, товарищи офицеры, надежно спрятав их от жен во избежании провокационных вопросов. А на службе вы все должны пользоваться учтенной, пронумерованной, прошнурованной и скрепленной мастичной печатью широкоформатной рабочей тетрадью. А все леденящую душу факты надо тщательно собирать, грамотно обобщать, вдумчиво анализировать, и - по самые гланды, с особым цинизмом, дерзостью и жесткостью проникновения. Гуманизм и человечность в вопросах поддержания боевой готовности - вещи преступные уже по самому определению. Вы, товарищ капитан 2-го ранга, отличаетесь от ребенка лишь размерами детородных органов и умением жрать водку в неограниченных размерах. Давно пора запомнить, что каждый недисциплинированный матрос, планируя самовольную отлучку с пьянкой на берегу, заранее узнаёт: кто будет стоять дежурным по кораблю; кто - вахтенным офицером; кто остается старшим; кто – обеспечивающим; кто его - мерзавца будет забирать из комендатуры; кто будет морду бить. И если в этой цепи найдется одно слабое звено - пьянка возможна, а если несколько - она неизбежна. И все-таки я остался доволен результатами контрольной проверки хода подготовки нашей АМГ (авианосной многоцелевой группы) к выполнению предстоящих боевых задач, которую нам учинил Главком ВМФ с карательным отрядом верных нукеров из Главного Штаба. Утраченные иллюзии - это тоже ценное приобретение. А с деятелями, задержанными за рулем в нетрезвом состоянии, товарищ начальник отдела кадров, надо разбираться очень обстоятельно и обязательно - с привлечением независимой комиссии. Чтобы они потом не бегали по судам с выпученными навыкат глазами и не заваливали международную комиссию Организации Объединенных наций по защите прав человека многочисленными жалобами, что у них, дескать, восемь детей по лавкам жмутся и денег на бутылку пива не хватает. Если у вас дырка в полголовы, и вы не способны запомнить даже таблицу умножения, то наймите себе на полставки секретаршу, чтобы она за вас все записывала. Но только - страшную и без ног, чтобы не отвлекаться от исполнения обязанностей военной службы, предаваясь сексуальным грезам. Сегодня - суббота, завтра - воскресенье, чертовски хочется поработать. Пишут нам много.... Погубит нас всеобщая грамотность. Живот втянуть, приосаниться, говорить умные и хорошо понятные вышестоящему командованию красивые слова рублеными фразами. Если матрос бездумно радуется жизни, то я настораживаюсь до тех пор, пока улыбка медленно не сползет с его лица. Танки клопов не давят, я даже не буду с вами разговаривать, товарищ капитан 3-го ранга. Мне, конечно, приятно открывать вам глаза на мир, рассказывать о чем-то новом и увлекательном, будоража при этом ваш пытливый флотский ум, но я - не заезжий лектор общества "Знания", я - заметный представитель великой инквизиции и могу сделать больно сразу всем. Не забывайтесь, если я туда направлюсь, то это будет поездка по вашим телам на танке с мелкими гусеницами, чтобы было больнее. Когда я был старпомом, то по понедельникам, я лично, в течении 45 минут, во время проведения строевых занятий, тренировал командиров вахтенных постов по принципу: "Бежит незнакомый мужик с копьем - ваши действия?" Начальник штаба флота вчера ругал меня резкими словами с привлечением ненормативной лексики, вызвавшей в моей душе чувство внутреннего протеста и обиды. А я давно заметил, что наш эскадренный правовик по возвращению из отпуска так и норовит то винцом "Припять лучистая" меня попотчевать, то чернобыльскими яблочками угостить. Видно желает, чтобы мой главный орган засветился и упал навсегда. И вот, нежно взяв меня у трапа под белы рученьки и бодро цокая копытцами, вы с гордостью должны вести меня по своим заведованиям после устранения моих замечаний. Возвращаться из отпуска - увлекательно интересно, сразу в глаза бросаются вещи непонятные, невозможные и несовместимые с военной службой на море. А в голове долгое время настойчиво свербит одна и та же мысль: "Почему мы до сих пор не сгорели и не утонули", но через пару дней поневоле к безобразиям привыкаешь, хотя и дергаешься не-которое время во сне. А старпом тяжелого ракетного крейсера "Адмирал Ушаков" обнаглел до такой степени, что мерзкий рапорт написал на имя командующего Северным Флотом с просьбой оградить его от моих нападок и оскорблений. Такое не забывается никогда - я все сделаю, но этот рапорт постараюсь ему даже в гроб положить. "Бей бабу молотом - будет баба золотом" - гласит народная мудрость. Тоже можно сказать и про наших десантников. Единственное, что надо помнить, по голове не бить - бесполезно, да и инструмент быстро выходит из строя. По своему обыкновению, наш матрос необычайно любопытен и чрезвычайно шаловлив. Пробегая по коридору единственного в России авианосца, он бездумно ткнул сво-им грязным пальцем с обгрызенным ногтем кнопку на симпатичном неопломбированном приборе, а услышав за переборкой громкий хлопок и шум льющейся воды, радостно подпрыгнул и помчался в хлеборезку воровать масло. Какое ему дело до того, что в течение нескольких секунд он вывел из строя сразу более сотни лучших в мире зенитных ракет класса "воздух-воздух", за каждую из которых некогда братская нам Украина дерет с нас по лучшим мировым стандартам свыше ста тысяч долларов. Кому непонятно, что когда я начинаю характеризовать деятельность любого офицера, он должен бойко ответить: "Я ", быстро встать и густо покраснеть. Причем, если оценка его деятельности позитивная, то глазки должны радостно блестеть и выражать не-медленную готовность к дальнейшим свершениям, а если деятельность оценивается, как обычно, негативно, то ему надобно нахохлить уши, чтобы по ним было легче попадать, а глазки виновато потупить вниз. Молодые офицеры - выпускники военно-морских институтов, справедливо снискавшие в нашей суровой флотской среде прозвище "институток", ранимые как дети, вот только не плачут, уткнувшись лицом в мамкину юбку, а водку пьют в обществе местных ночных бабочек. Офицер должен быть постоянно в состоянии эмоциональной вздрюченности, нос по ветру, ширинка расстегнута, готовность к немедленным действиям - повышенная. Тогда - из него будет толк. Напоминаю флагманским специалистам, желающим избежать вечернего изнасилования, что месячный анализ подготовки соединений по специальности надо сдать началь-нику штаба до 15 часов 30 минут. Корабельный офицер, способный за ночь удовлетворить женщину более двух раз (а в звании капитан 3-го ранга и выше - более одного раза) - это явление вредное, социально опасное и чуждое нам, как не отвечающее интересам родного государства. Ему, подлецу, корабельной службы не хватает, он на ней не выкладывается. Когда вы согласно киваете головой во время заслуженной взбучки, так и хочется сказать: "Любви моей не опошляй своим согласьем рабским, сволочь". Хочу поздравить с предстоящим очередным бракосочетанием нашего помощника начальника РЭБ эскадры, который в свои 34 года хорошо для себя уяснил, что после женитьбы, может быть и не лучше, но наверняка - чаще. Когда я беседую с некоторыми офицерами оперативного отдела штаба эскадры, так и хочется посоветовать: "Скажи отцу - чтоб впредь предохранялся". Когда по понедельникам мне докладывают, что какой-то офицер штаба заболел и не может прийти на службу, то хочется заявить: "Чихать хотел я на твою простуду, дядя. Ты морду с перепоя покажи". Вот посмотришь на вас в курилке, товарищ капитан 2 ранга, так Вы там такой страсть бедовый и ловкий, ну прямо как Филиппок из детской книжки, а как только дашь вам слово на служебном совещании, то вспотеешь неоднократно, выцарапывая хоть какую-нибудь дельную мысль из вашей словесной хляби. Не уходи в себя, механик, там тебя найдут в два счета. Товарищ Бонченко, а ваше прибытие из Петербурга с обучения закончилось тем, что самая младшая инфузория - туфелька с РКР "Маршал Устинов" в чине старшего лейтенанта заступила распорядительным дежурным по нашему оперативному объединению и утром меня встречала с дрожью в голосе и диким испугом на лице. Я его послал куда надо, (то есть - к вам), а он расплакался, но жевательную резинку изо рта не выплюнул, что-бы не нарушать кислотно-щелочной баланс в ротовой полости (РКР - ракетный крейсер). Если понадобится, товарищи офицеры штаба, то при проведении итоговой проверки на кораблях, вы не должны чураться закатать рукава повыше и покопаться в дерьме по-глубже, для более полного освещения обстановки. И знайте - копаться в дерьме не стыдно, стыдно - получать от этого удовольствие. Офицер штаба эскадры должен уметь говорить долго и умно, пока его не остановит вышестоящий начальник. А где юный соратник начальника организационно - мобилизационного отдела? Радость моя, вы должны тут не спать укромкой, спрятавшись за широкой спиной начальника ПВО эскадры, пуская радужные пузыри, а сидеть с приоткрытым ротиком и радостно вы-пученными глазками лихорадочно записывая мои заветы российским воинам. Ведь это так полезно для вашей неокрепшей психики и не сформировавшейся активной жизненной позиции. Товарищ Бонченко, а неужели вы не вспоминаете своего корефана, сбежавшего в штаб бригады на должность с меньшим объемом работы, но большим должностным окладом, нежными и ласковыми словами: "С кем ты, падла, любовь свою крутишь, с кем ды-мишь сигаретой одной?" А где самое умное лицо наиболее интеллигентного представителя оперативного отдела товарища Давиденко? Что - опять упал и не может встать? Когда я вызываю к себе на ковер юного ленинца - начальника отдела службы войск и безопасности военной службы, то постоянно задаю себе вопрос – а не посадят ли меня за малолетку. И вот с милыми улыбками, с цветочками в петлицах - штаб прибывает на атомный ракетный крейсер "Адмирал Нахимов" и начинает тщательно запланированный геноцид. Я знаю, что вы - демагог редкостный, товарищ капитан 1-го ранга, и даже способны убедить остро нуждающуюся в мужской ласке даму, что лежачий член намного лучше стоячего, но я вас даже слушать не буду. А если вы попытаетесь прервать меня и заговорить, то сразу получите по лбу пудовой гирей. Ваши подвиги по достойному воспитанию усталых воинов, товарищ начальник ПВО, известны всему флоту - шайка мародеров еще та. Почему так много и часто пьете, товарищ Давиденко? Неужели это так вкусно? А вы, товарищ начальник оперативного отдела, нашли себе прекрасного корешка - капитана 2-го ранга Давиденко и всегда его, как щит, впереди себя выставляете. А об его голову даже крупнокалиберный снаряд - стальное ядро с удовольствием разбивается. Начальник отдела кадров, у меня такое впечатление, что вы специально себе пальцы чернилами мажете перед совещаниями, чтобы все думали, что вы много работаете. По-моему, ни для кого не является секретом то, что на флоте все обязанности стро-го распределены: лейтенант - должен все знать и хотеть работать; старший лейтенант - должен уметь работать самостоятельно; капитан - лейтенант - должен уметь организовать работу; капитан 3-го ранга - должен знать, где и что делается; капитан 2-го ранга - должен уметь доложить, где и что делается; капитан 1-го ранга - должен самостоятельно находить то место в бумагах, где ему необходимо расписаться; адмиралы - должны самостоятельно расписываться там, где им укажут; Главком ВМФ - должен уметь ясно и четко выразить свое согласие с мнением Ми-нистра Обороны; Министр Обороны - должен уметь в достаточно понятной форме высказать то, что от него хочет услышать Верховный Главнокомандующий; Верховный Главнокомандующий (президент) - должен периодически, (но не реже одного раза, желательно перед выборами) интересоваться тем, какая же в данный момент армия находиться на территории его государства. Если выяснится, что своя, то постарать-ся выплатить ей жалование за последние годы и пообещать его повысить (потом, может быть) процентов на 10-15."
Сумрак: Спасибо!. Сижу на работе, глотаю пыль, разгребая бумажные залежи от ушедшей на пенсию коллеги, а тут такое...
Ольга: Сумрак пишет: Спасибо!.
Titanic: ЖЖОТ!!!
Alexey RA: Кхм... а это, часом, не у u_96 в ЖЖ было? Там по тэгу Александр Толстик http://u-96.livejournal.com/tag/%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80+%D0%A2%D0%BE%D0%BB%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BA ещё много такого... Ну, если сам начальник штаба, не краснея называет "победой" то, что лодка на учениях сумела не только выйти в море, но и не утопнуть, то мне больше сказать нечего... Тогда мы все - страна победителей. Потому что - не тонем! Садизм в службе есть высшее проявление гуманизма к подводнику Любовь к морю воспитывается невыносимыми условиями на берегу. ПДУ — это не только средство защиты, но и братоубийственный снаряд в руках необученного матроса. Знаете, как грамотный начальник должен делать? - Не знаете… Он немедленно впивается своими кривыми зубами в загривок своего подчиненного, с удовольствием и в захлеб пьет его свежую горячую солоноватую кровь, и заставляет все-все делать, в том числе и за себя. Но ни в коем случае не благодарит за это, чтобы не подрывать свой авторитет. Вы, товарищ капитан 1-го ранга, должны были принести в своем клюве перекушенного пополам флагманского специалиста РТС дивизии, а за ним должен был ползти с парализованными нижними конечностями командир радиотехнической боевой части крейсера. Это вы ему в порыве справедливого негодования предусмотрительно перебили ноги большой суковатой палкой и теперь они мелко-мелко подрагивают, а рученьки все цепляются и цепляются. На крейсере "Петр Великий" все должны знать, что "…муровца запугать нельзя…", а наш старший офицер-метролог - дал, осуществляя контрольную проверку корабля, этим негодяям, повод усомниться. Теперь единственно возможной тактикой работы офицеров штаба на этом корабле может быть только следующая: сначала - удар в пах ногой и одновременно кастетом по голове, а затем уже - разговор о целях предстоящей работы. Пусть штаб не все проведет, что запланировал, пусть даже ничего не проведет по объективным обстоятельствам, но запись в вахтенных журналах кораблей о том, что мы были и работали, должна быть обязательно. Ведь это - элементарно. Бросаешь камень в оперативный отдел - никто не уворачивается. И даже кругов нет. Начальник штаба эскадры! Начальников штабов соединений и командиров кораблей резерва вызвать сейчас и спросить со всей беспощадной пролетарской принципиальностью - "А как ты готов, неблагодарная скотина, бороться с хунвейбинами из Главного Штаба ВМФ?". А капитанов вспомогательных буксиров я подкараулю и лично сам морду им набью, а командир крейсера "Петр Великий" их в это время с превеликим удовольствием будет за руки держать, чтобы не дергались мерзавцы. Почти 5 часов тяжелый атомный ракетный крейсер 21-го века болтался на рейде без питания, как дерьмо в проруби. Здесь чувствуется подлая рука гражданина Корейко. А на "Петре Великом" считают, если на корабле полно крыс - значит все в порядке, корабль плывет. И вообще, проведение стратегического командно-штабного учения под флагом Министра Обороны оказалось на грани провала из-за того, что эсминец "Безудержный" к нему не подготовился, у них в банных вениках оказалось не по 28 прутиков, как я приказывал, а всего по 16. Позор - то какой. Штормовая готовность №2 по флоту была объявлена только благодаря командиру дивизии, истошно визжащему на 200 миль вокруг: "Случилась страшная беда - мы обоср...сь как всегда". Оперативный дежурный, а на "Кузнецове" коридоры всю жизнь затоплены, так что не надо было орать на весь Кольский полуостров, транслируя вопли командира дивизии о том, что первый авианосец России тонет на рейде. ТАВКР "Кузнецов" - корабль у нас уникальный. Так на прошлой неделе, во время помывки личного состава в бане, они неожиданно для всех обнаружили 200 тонн первоклассного авиационного керосина, который потеряли на боевой службе четыре года назад. http://u-96.livejournal.com/1190316.html и др. из той же серии...
194855: На одном из теплоходов, работавших на линии Ленинград – Южная Америка весь экипаж (двадцать два человека) состоял исключительно из мужчин. На грузовых судах женщина вообще явление редкое (повар, буфетчица), а на этом теплоходе их и вовсе не было. На камбузе работали двое: кок – крепкий мужчина восточных кровей в расцвете сил и всех мужских способностей – и делавший первый рейс после окончания ПТУ мальчишка-поварёнок, мелкий и тощий, как черенок от половника. И вот где-то на четвёртом месяце рейса, в тропических водах у побережья Латинской Америки, матёрый джигит в приступе острого сперматоксикоза прижал своего юного подчинённого в камбузной кладовке и совершил по отношению к нему сексуальные действия вполне определённого характера. Ошеломлённая жертва насилия попыталась было что-то вякать, но шеф-кок показал бедолаге увесистый волосатый кулак и заявил: «Будэшь болтат – за борт кыну и скажу – смыло! Понял, да?». Тон голоса полового террориста не вызывал сомнений в искренности его намерений, и парнишка благоразумно держал язык за зубами. А виртуозу кастрюль и сковородок подобное положение вещей пришлось весьма по вкусу, и он взял за правило периодически (и частенько!) потрахивать своего безответного помощника – прямо на рабочем месте. Поварёнку было стыдно и противно, и, в конце концов, его терпение лопнуло: он набрался мужества и направился к старшему помощнику капитана – начальнику всей палубной команды (включая камбузный персонал). Надо сказать, что случилось это вскорости после того, как судно завершило виток по портам Южной Америки и легло уже на обратный курс – к дому. В последнем порту захода старпом с несколькими штурманами и механиками позволил себе расслабиться посредством принятия внутрь изрядного объёма горячительных напитков туземного разлива (благо алкогольное зелье в Южной Америке стоит дешевле бензина). Поэтому старший штурман чувствовал себя разбитым, свои служебные обязанности выполнял на пределе сил и меньше всего был расположен выслушивать какие-то там жалобы и душевные излияния. Робко постучавшись и войдя в каюту грозного чифа, – старпом действительно держал палубную братию в кулаке, – поварёнок переминался с ноги на ногу, не зная, с чего начать. – Ну, – очень неласково спросил старпом, мечтавший лишь об одном: чтобы этот недомерок поскорее удалился и оставил его в покое. – Что у тебя? И поварёнок, собрав всю храбрость, выпалил: – Станислав Иванович… Меня повар… имеет! Понятное дело, употреблён был другой глагол из ненормативной лексики, обозначающий именно половой процесс. Однако известно, что в великом и могучем русском языке этот же глагол применяется и в другом смысле: учинять разнос, раздалбывать, ругать на все корки – чинить расправу, короче говоря. Размягчённые остаточными явлениями алкогольной травмы мозги старпома не восприняли упомянутый глагол в его первом и основном значении, и чиф громыхнул кулаком по столу: – Будешь так работать – и я тебя …иметь… буду! Ошарашенный поварёнок попятился и тихо покинул каюту свирепого начальника. Перед приходом в Ленинград в тесном кругу матросов и мотористов состоялся небольшой банкет по поводу окончания рейса, и под влиянием винных паров доведённый до отчаянья пацан поплакался о своей беде боцману, которого весь экипаж именовал «Батя». Тот всё понял правильно, и посоветовал сразу же по прибытии в родной порт подать соответствующую заяву в милицию – благо водный отдел находился неподалёку от главных ворот порта. Поварёнок совет принял, и как только прошёл таможенный досмотр, а на борт судна поднялись встречающие родственники, понесся в милицию. Там тоже шутить не стали, отнеслись к заявлению с пониманием и отправились вместе с заявителем на судно – состав преступления налицо, и статья таковая имеется. Злодей-повар, увидев свою «наложницу» в сопровождении милиции, тут же всё понял. Он ничего отрицать не стал и покорно пошёл по трапу к милицейской машине, бросая на поварёнка злобные взгляды и бормоча под нос невнятные проклятья на родном языке. А поварёнок вдруг тронул за рукав собравшегося уже уходить старшего из милиционеров и добавил: – Подождите, меня ещё и старпом собирался, того-этого… тоже… У старшего помощника капитана в это время в каюте находились жена и двое детей, заждавшиеся мужа и отца и радостно его встречавшие. Детишки радовались подаркам, а супруги обдумывали, под каким бы благовидным предлогом отправит чад погулять на палубу с тем, чтобы самим запереться на ключ и уединиться в спальне. Поэтому появление милиции, явившейся задержать кормильца по дикому обвинению, произвело эффект разорвавшейся фугасной авиабомбы крупного калибра. Понятное дело, что в этой трагикомической ситуации в конце концов разобрались, и под суд любитель солёной лексики не попал. Но история эта пополнила фонд морского и милицейского фольклора, а вот старпом с тех пор стал крайне острожен в выражениях, чем немало удивлял бывалых моряков, знавших его не первый год.
194855: Остров Сирен Длинный рейс – дело утомительное, и романтики там отнюдь не так много, как кажется с берега. Особенно это касается рыбопромысловых судов. Торговые пароходы хоть куда-то постоянно заходят: новые страны, новые впечатления, возможность просто побродить по твёрдой земле, в конце концов. А рыбаки – у рыбаков расклад иной: бросил трал, вытянул, вылил улов в приёмные бункеры, ссыпал на ленты транспортёров рыбцеха, отшкерил-отсортировал, заморозил, сложил в трюм. И по новой – закинул невод в синее море, вытащил рыбку, и так далее. И всё это на пятачке в несколько миль протяжённостью, где в данный момент эта самая рыбка гуляет-толстеет. Развлечений на борту минимум. Но главная проблема – женщины. Нет, они на борту присутствуют, однако несколько боевых единиц этого типа (кок, уборщица, буфетчица) и несколько десятков здоровых молодых мужиков – соотношение крайне неблагоприятное. Юрию довелось наблюдать в зверобойном рейсе дикую драку с поножовщиной, когда одна из корабельных красоток, одаривавшая своей благосклонностью двух претендентов на её прелести одновременно, вызвала самую настоящую троянскую войну общесудового масштаба. Шикотан – остров специфический. Всё дело в том, что на нём имеется рыбоперерабатывающее производство (термины «завод» или уж тем более «комбинат» выглядят чересчур претенциозными). И на этом производстве работают исключительно женщины – их руки в таком занудливом трудовом процессе, как приготовление консервов и прочей готовой рыбопродукции, эффективнее нетерпеливых мужских. И остров этот по всему Дальнему Востоку известен и окутан ореолом половых преданий. О свободе нравов на Шикотане ходят легенды. «Зубово» стояло в бухте на якоре. Берег рядом – рукой подать. Тёмные скалистые сопки, испятнанные снегом, россыпь облезлых бараков и домиков и деревянный причал, где обычно швартовались подходившие с моря сейнера. – Чего молчишь? – А что тут говорить, Василь Андреич? Извлекать надо. – Извлекать… – капитан витиевато выругался. – Это я и сам понимаю. Они стояли на Шикотане третьи сутки. Топливо слили торопливо, и тут же отошли на рейд, оберегая команду от соблазнов зачарованного берега. Но на этот самый берег был направлен продотряд в составе второго помощника капитана и двух матросов для пополнения за наличку судовых провизионных закромов, весьма оскудевших за долгие месяцы рейса. Заготовители бодро сошли на причал, провожаемые исполненными лютой зависти взглядами, и… пропали. На связь они не выходили, и судьба бравых моряков оставалась неизвестной. Впрочем, подозревать трагичное особых оснований не было: вполне логично напрашивалось куда более разумное объяснение таинственного исчезновения аргонавтов, оказавшихся на населённом коварными сиренами острове. Однако уйти без них пароход не мог, и надо было что-то делать. По промысловой палубе слонялись матросы траловой команды, но было видно невооружённым глазом, что мысли их очень далеки от ремонта орудий лова. Время от времени очередной мореплаватель подходил к фальшборту и пристально всматривался в очертания манящей земли. – Чёрт с ними… – буркнул капитан, резким движением швыряя за борт окурок. – Пойдём к причалу. Шёл второй день стоянки у пирса. Отпущенные на берег вчера должны были вернуться к утру, однако никто из них к назначенному часу не прибыл. Более того, исчезли и более стойкие, не отправившиеся на поиски приключений с первой волной десанта. Судно всё больше походило на всеми покинутый «Летучий Голландец», в гулких внутренностях которого нет и признака живой души. Выполнять поставленную «дедом» задачу пошли втроём – компанию Юрию составили моторист и рефмеханик, люди, в общем-то, степенные и солидные. Нить Ариадны прежде всего привела троицу в местный лабаз, где они незамедлительно запаслись спиртным – «живая вода» всегда пригодится, особенно если один соблазн придётся перешибать другим. Денег у рыбаков не было – образ жизни на судне в рейсе чем-то похож на гипотетический коммунизм, где деньги не требуются, – поэтому был произведён натуральный обмен: четыре блока мороженого палтуса на четыре бутылки водки. В ответ на робкий вопрос о возможном местонахождении без вести пропавших видавшая виды продавщица неопределённо махнула рукой. – Да в бараках они, у вербованных, где им ещё-то быть! Одноэтажный деревянный барак стоял тих и тёмен, лишь кое-где из окон пробивались узкие полоски света. Входная дверь была открыта, и разведчики, поднявшись по ступенькам ветхого крыльца, проникли в длинный коридор с рядом ведущих в комнаты дверей по обе его стороны. Все двери оказались заперты, кроме одной – в дальнем конце коридора. Оттуда на крашеные коричневой краской доски коридорного пола падал свет, и доносился неясный шум. Ориентируясь на этот путеводный маяк, группа захвата осторожно приблизилась к открытой комнате и заглянула внутрь. Первое, что они увидели – это дёргающийся тощий зад матроса-артельщика, самозабвенно трудившегося над размазанной по койке справа от двери девицей без признаков одежды. Раба любви находилась в том градусе опьянения, когда окружающее уже утрачивает различаемые контуры, и реагировала на происходящее с ней только невнятными междометиями. Второй матрос пытался пристроиться к событию с какого-нибудь другого бока, однако пребывал в небоеспособном состоянии, и все потуги его оставались тщетными. У окна священнодействовала другая парочка: обитательница пещеры в костюме Евы опиралась ладонями о тумбочку, а гость-пленник плотно вцепился в бёдра сирены сзади. Проникнувшись величием момента, хозяйка жилища периодически вскидывала склонённую голову, отчего её длинные волосы рассыпались по обнажённым плечам. За столом слева восседали боцман и рыбообработчик, методично вливавшие в себя водку из гранёных стаканов. Компанию им составляла третья красавица, сидевшая на табуретке в коротком ситцевом халатике. Скорее всего, эти переводили дух после того как. Пирующие встретили новоприбывших одобрительными возгласами, носительница халата живенько спрыгнула на пол и устремилась навстречу гостям с плотоядным урчанием. Накинутый на голое тело халатик распахнулся, явив пытливым взорам аппетитную грудь и более того. Юрий чуть повернулся, хищница миновала его и ухватилась за рефмеханика. Прочие действующие лица, всецело занятые сами собой, на появление новых персонажей не обратили ровным счётом никакого внимания. Сели. Выпили. Закурили. Та, что на койке, спихнула с себя артельщика, встала, пошатываясь, отодвинула в сторону незадачливого соискателя и побрела в коридор, нимало не смущаясь собственной полной наготы. Те, что у окна, прервали своё увлекательное занятие и направились прямиком к столу, правильно оценив ситуацию и вспомнив известное выражение: «Кто не успел, тот опоздал!». Тем временем моторист бесшумно исчез, дематериализовался, что заставляло заподозрить действие злых чар, а рефмеханик был усажен на табурет, и завладевшая им победительница плюхнулась к нему на колени. «Сэм» вышел на крыльцо и задумался. Безнадёжно. Любая попытка вырвать заблудших из сладостного плена обречена на провал. Скрестись в запертые двери, за которыми понятно что творится, бессмысленно: в лучшем случае он сам разделит судьбу соплавателей, а в худшем… В худшем можно и нарваться! Рыбаки – ребята крепкие, а отрывать изголодавшихся от пищи небезопасно. Присоединиться к разгулу плоти? Но при всей рыбацкой демократичности существовала всё же некая граница между матросами и комсоставом, и соучастие начальника службы в коллективном грехопадении могло быть понято не очень – не следует нарушать определённых неписаных правил. Наверняка второй штурман не находится посередь оргии народных масс: затаился, небось, где-нибудь на отшибе, старый жук. Занимается, несомненно, тем же самым, но не отсвечивает на публике… И потом: ну постоит их ЗРС на гостеприимном острове лишний денёк-другой, и что из этого? Вряд ли производственные показатели рыбной отрасли промышленности Дальнего Востока существенно снизятся. И вообще вся эпопея завершится естественным образом: насытившиеся сирены (их, как и моряков, тоже можно понять) просто-напросто отпустят пленников на все четыре стороны. Все довольны, все смеются! И приняв это поистине соломоново решение, – пусть всё идёт своим чередом! – Юрий сбежал по издавшим жалобный скрип рассохшимся ступенькам, оглянулся, бросил последний прощальный взгляд на занавешенные тёмные окна храма сирен, не заметил там никаких признаков жизни и зашагал по тропке через наступавшие сумерки домой. На пароход. В последние годы Юрий полюбил смотреть информационные выпуски новостей. – …притязания японской стороны на острова Малой Курильской гряды не могут быть признаны правомерными и исторически обоснованными. Статус островов Итуруп, Уруп, Кунашир и Шикотан установился по итогам Второй Мировой войны, и вопрос о так называемых «северных территориях», вопрос о передаче этих островов под юрисдикцию Японии – в той или иной форме – может рассматриваться лишь в контексте долгосрочного экономического сотрудничества между нашими странами. Позиция России… «Хрен вам в грызло, самураи! – подумал Юрий. – Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим! Шикотан им подавай… А вообще-то интересно было бы посмотреть на остров при японском правлении – как вписались бы в их порядки наши доморощенные гейши. Ольга высказала свое мнение о командирах, думаю, что и мы имеем право высказаться через эту байку о некоторых бабах.
194855: stilet пишет: Не удержался и реанимировал тему Помню была книга "Трави до жвака-галса" вроде В. Доценко. Вот случАй такого же типа но от академика Крылова. По воде яки по суху Суда Амударьинской флотилии создавались для чрезвычайно трудных условий плавания, при высокой начальной скорости и сравнительно большом падении Амударья летом приобретает характер потока, бурно несущегося по беспредельной песчаной равнине. В малую воду (с октября по апрель) течение значительно тише, но и тогда, не будучи скована прочными берегами и протекая по мягкому сыпучему песку при весьма частых колебаниях уровня, Амударья продолжает оставаться своенравным капризным детищем пустыни. То, что в других местах называется фарватером, так часто меняет свое местоположение, что обвехование его условными знаками не имеет никакого смысла. Несомненно, что при таком чисто индивидуальном характере судовождения посадки на мель происходили не только из-за перекатов, оползания берегов и скорости течения, доходящей до 16 км/ч., но и весьма часто делом простого случая, лоцманской ошибки. Река часто играла злые шутки с судоводителями. Академик А.Н. Крылов в своих воспоминаниях описывает анекдотичный случай, когда в конце XIX века один из военных пароходов во время разлива сел на мель, не успел вовремя сняться и оказался среди песковв в нескольких сотнях метрах от берега. Так как якорь при этом был отдан и судно находилось «под вымпелом», то команда четко несла вахтенную службу и регулярно получала "морское довольствие по положению", а офицеры набирали "морской стаж". Вахтенный журнал велся очень аккуратно под общим заголовком: «Стоя на якоре близ кишлака Абдул Чекмень, с полудня случаи». Такое плавание «Посуху, яко по морю» продолжалось более двух лет, пока из Петербурга не нагрянуло какое-то высокое «начальствующее лицо», устроившее всем страшный разнос и возбудившее против командира и офицеров «судное дело о мошенничестве и казнокрадстве». Однако при разбирательстве постановку на мель отнесли к «неизбежным случайностям». В остальном же командир отговорился тем, что на Амударье случаются совершенно неожиданные паводки, и он держал вверенный ему пароход в постоянной готовности, чтобы при первом же удобном случае сняться с мели. Служба на судне протекала во всем согласно морскому уставу, а довольствие производилось во всем согласно уставу счетному. Поскольку все бумаги были в полном ажуре, состава преступления суд не нашел, все были оправданы и дело прекращено.
полная версия страницы